-
Стр.3
УДК 159.964.2
ББК 88.1
М13
Мазин В.
М13 Субъект Фрейда и Деррида / В. Мазин. — СПб. : Алетейя,
2010. — 256 с.
ISBN 978-5-91419-396-3
Книга известного психоаналитика и философа Виктора Мазина посвящена
понятию «субъект» у Фрейда и Деррида, а также многосторонним
отношениям психоанализа и деконструкции. Перечитывая различные
тексты Деррида, автор показывает, как именно деконструкция обязана своим
возникновением психоанализу; однако еще более важным становится
вопрос о возможностях и перспективах деконструктивного психоанализа.
Книга адресована интеллектуальному кругу читателей, интересующихся
психоанализом и философией, историей и теорией культуры.
УДК 159.964.2
ББК 88.1
© Мазин В., 2010
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2010
© «Алетейя. Историческая книга», 2010
Стр.4
I.
ПОДОЗРИТЕЛЬНЫЙ СУБЪЕКТ
СУБЪЕКТ, ПОДЛЕЖАЩИЙ И ПРИНАДЛЕЖАЩИЙ
Название книги «Субъект Фрейда и Деррида» подозрительно
и двусмысленно.
С одной стороны, субъект – логическое подлежащее, предмет
суждения, объект рассмотрения. С этой точки зрения книга
посвящена тому, что осмысляют Фрейд и Деррида. Однако такой
объект настолько безграничен, что контуры его окончательно
рассеиваются, и он перестает быть объектом. Его невозможно
ограничить пространством осмысления, поскольку что-то всегда
выскальзывает по ту сторону смысла. Его невозможно ограничить
даже многочисленными книгами Фрейда и Деррида, тем более
что ни одна из них не ограничивается ограниченным числом страниц.
Фрейд все время возвращается к давно написанным трудам,
чтобы внести в них поправки, дополнения, изменения; а Деррида
не только указывает на референции и ассоциации, уводящие за
пределы книги, открывающие одну книгу другим, пропускающие
призраков одного текста в другой, но и на то, что чуть ли не все им
написанное – предисловие к ненаписанному.
Более того, речь не идет ни о Деррида, ни о Фрейде, а о Деррида
и Фрейде. Иначе говоря, предмет наших размышлений – отношения
психоанализа и деконструкции. Именно отношения. «Ну,
вот, опять эти интеллектуальные забавы! – воскликнет прозорливый
читателью. – Ведь не было между ними никаких отношений.
Никаких! Они даже не встречались. Когда Фрейд умер, Деррида
было всего-то 15 лет!» Действительно, речь не идет о встрече, произошедшей
в кафе или на конгрессе. Места встреч – тексты Деррида,
наполненные как непосредственными, так и косвенными
обращениями к Фрейду.
Кроме того, места встреч предписаны данными страницами.
Читая Фрейда, невозможно не замечать присутствия в них
Деррида, даже если присутствие это призрачно. Сколь спорным
ни казался бы кому-то тезис Рене Мажора о том, что невозможно
не только представить деконструкцию без психоанализа, но и психоанализ
немыслим без Деррида, на этих страницах он будет бесспорным.
Но не только Деррида незримо «присутствует» в данном
5
Стр.5
I. Подозрительный субъект
чтении Фрейда, но и в чтении Деррида не может не возникать
мыслей о Фрейде. Поля этих мыслей, поля этого письма – места
встреч Фрейда и Деррида, по крайней мере, места встреч призраков
Деррида и Фрейда.
С другой стороны, субъект – человеческий субъект, человек
мыслящий и мыслимый, говорящий и говоримый, действующий
и действуемый. Субъект – всегда уже социальный, принадлежащий
культуре и идеологии, пишущий и надписываемый – «является»
«объектом» книги. Здесь-то проявляется один из известных
парадоксов психоанализа: совпадение субъекта и объекта. Субъект
и объект совпадают, при этом никогда не могут совпасть. Мысль
о себе никогда не равна себе. Мысль о себе деконструирует самою
возможность оппозиции субъекта и объекта, располагает их на
движущейся ленте Мёбиуса.
Фрейд ставит перед собой задачу разобраться с субъектом
и понимает, что субъект этот неисчерпаем, текст его невозможно
прочитать до конца. Чтение и создает текст. Ткань бессознательного
письма порождает субъект.
ПЕРЕПИСЫВАЕМЫЙ СУБЪЕКТ
Деррида, как хорошо известно, утверждает: «нет ничего вне
текста», «вне-текста нет», «внетекстовой реальности вообще не
существует» [il n’y a pas de hors-texte] [3:313;2271
], и эта формула из
книги «О грамматологии» предполагает не только невозможность
метафизической трансценденции, но и работу деконструкции
исключительно в тексте. Деконструкция сверхдетерминирована
текстом. Поверхность текста при этом никогда не бывает однородной.
Один текст деформирует другой. Текст всегда уже находится
в процессе становления, преломления, различения с самим
собой. Ни о каком его обожествлении, ни о какой теологизации
в случае Деррида и речи быть не может. Формула «нет ничего вне
текста» означает, в конечном счете, что текста тоже нет, поскольку
всё существующее «существует» всегда уже в тексте. Представления,
кажущиеся сами собой разумеющимися, оказываются под
подозрением – представления о существовании как присутствии,
о сознании как данности. Жизнь как присутствие оказывается
текстом, отложенным про запас, отсроченным на потом; она повПервая
цифра указывает на номер книги в библиографии, вторая – на
страницу русского перевода, третья – французского (Деррида) или немецкого
(Фрейд) издания.
1
6
Стр.6
Субъект, подлежащий и принадлежащий
торяется в различении с собой, она возможна только в отличии от
себя самой. Текст ее поворачивается к себе, но никогда с собой не
совпадает. Так и совпадение субъекта и объекта в психоанализе не
предполагает их совпадения. Именно зазор, несовпадение с самим
собой и производят эффект субъективации. Формула «нет ничего
вне текста» как раз и указывает на то, что у субъекта нет никакого
устойчивого основания типа «ядра», «стержня», «подлинного
эго», «истинного себя», «самости», «идентичности», «объективного
существования», т. е. всего того, на чем строятся разнообразные
психологические теории.
В самых первых своих книгах, «Происхождение геометрии»
(1962) и «Голос и феномен» (1967) Деррида деконструирует то, что
кажется несомненным – принцип данности феноменов в изначальной
интуиции, т. е. принцип, которым сознание конституирует
смысл феноменов в редукции. Деконструкция субъективности
как самоприсутствия проводится по двум линиям аргументации:
во-первых, временная структура опыта не может быть схвачена
инстанцией я; во-вторых, в цепи означающих самотождественность
невозможна, поскольку означающие указывают на другие
означающие, а не на некий означаемый субъект, поскольку означающее
возможно лишь в отличие от других, непредставленных
означающих. Деконструкция феноменологического субъекта
производится при активной поддержке Фрейда с его теориями
последействия и торения мнесических следов.
В то же время диспозиция «нет вне-текста» не означает приписанность
«субъекта» порядку дискурса. В ответ на утверждение
Лакана о рождении субъекта в предуготовленную ему дискурсивную
колыбель, Деррида указывает: никакого потенциального
субъекта в дискурсе не содержится. Напоминая о том, что Фрейд
сравнивал работу сновидения, т. е. собственно психическую работу
с работой письменности, Деррида говорит: «письмо, будучи
отличным от субъекта, одновременно и создает, и разрушает
его» [3:196;100]. Письмо буквально оказывается для субъекта созидательным
и в то же время разрушительным [le constituant et le
disloquant а la fois]. Письмо подвергает субъекта дроблению, разделению,
рассеиванию [dislocation] и смещению, перемещению,
дислокации [dislocation].
Кроме того, субъект открыт другому, содержит его в себе, не
может быть замкнутым, и, стало быть, невозможно говорить об
автономном субъекте, о субъекте как таковом. В 1921 году Фрейд
подчеркивает: «в психической жизни человека всегда присутствует
7
Стр.7
I. Подозрительный субъект
другой [Im Seelenleben des einzelnen kommt ganz regelmäßig der Andere]»
[73:33;71]. Субъект всегда уже содержит след другого, и другой
«оказывает сопротивление всякой субъективации, даже интериоризации-идеализации
того, что называют работой траура» [32:285].
Субъект оказывается не только нетождественным самому себе,
не только расщепленным и раздробленным, но и разнородным,
гетерогенным, содержащим несубъективируемое, неприсваиваемое
в работе траура по другим. Бессознательное, как утверждает
Фрейд, – всегда коллективно. Оно – коллектив различных других,
оно – коллектив различий, оно – продукт культуры. Культуры,
подхватывает Деррида, всегда уже письменной. Разумеется, вторит
Фрейд, ведь психический аппарат – это машина письма.
Поскольку одним из заглавных понятий на этих страницах
оказывается «субъект», а точнее его невозможность – расщепленность,
фрагментированность, неполнота, дислоцированность,
то его необходимо незамедлительно взять в кавычки. Деррида
говорит не столько о «субъекте» и «субъективности», сколько об
«эффекте субъективности», ведь некий атомарный, то есть целостный,
ограниченный, неделимый «субъект» – наследие метафизики
присутствия. Но как говорить о «субъекте», не прибегая
к слову «субъект»? Как поставить «субъект» под подозрение, не
именуя его? Как подвергать критике метафизический – единый,
автономный, самодостаточный – «субъект», замалчивая это слово?
Субъект – понятие по умолчанию?
Деррида задается этим вопросом, обращаясь к психоанализу,
в частности, к Лакану. В разговоре с Жаном-Люком Нанси он отмечает:
«Разве Лакан «ликвидировал» субъекта? Нет. Децентрированный
«субъект», о котором он говорит, несомненно, несет в себе
черты классического субъекта… несмотря ни на что, он остается
необходимым для экономики лакановской теории» [32:270].
Необходим субъект, как подчеркивает Деррида, и Альтюссеру,
и Фуко, и Марксу, и Ницше, и Фрейду. Необходим он и Деррида.
«Субъект» вновь проинтерпретирован [reinterprete], иначе расположен,
заново расположен [resitue], вновь надписан [reinscrit], но
не ликвидирован. Так что речь на этих страницах идет не столько
о субъекте, и уж во всяком случае, не о «классическом субъекте»,
а о критике «субъекта».
«Субъект» – постоянное переприсвоение, пере-при-своение.
Вновь и вновь присвоение себя. «Субъект» не собственность
субъекта. Он сам себе не принадлежит, – указывает Фрейд.
Собственность должна постоянно присваиваться и переприсваи8
Стр.8
Субъект, подлежащий и принадлежащий
ваться, – подчеркивает Деррида. Собственное – движение в направлении
присвоения. Более того, это еще и противоположный
процесс рассвоения, разосвоения, экспроприации «собственных»
черт. Эффект субъективности проявляется в экзапроприации
[exappropriation], т. е. в процессе, сочетающем отчуждение собственности
[expropriation] и ее присвоение [appropriation], в процессе
превращения внутреннего (эндо-) во внешнее (экзо-), а внешнего
– во внутреннее. В этом процессе жизнь разворачивается
в отчуждении от жизни, жизнь – в умирании, в биотанатографии,
в авто-био-танато-гетеро-графии, если воспользоваться словом
Деррида. Движение присвоения себя заключается «в самоотдаче
смерти, поскольку эта смерть и это разрушение себя не исходит
ни из чего иного, кроме себя» [107:93]. Экзапроприация – условие
становления субъекта, его осмысления, ведь если бы желание,
направленное на присвоение того, что ему внеположно, того, что
в нем иного, было бы каким-то чудесным образом реализовано,
то никакого (желающего) субъекта больше бы не было. Если бы
смысл субъекта был присвоен «исчерпывающим образом, без остатка,
то не было бы больше никакого смысла» [40:46].
СТРОЕНИЕ КНИГИ
Данная книга строится на чтении работ Зигмунда Фрейда
и Жака Деррида. Разумеется, в первую очередь интерес направлен
на те исследования Деррида, в которых он подвергает деконструкции
тексты Фрейда, и на те метапсихологические работы Фрейда,
в которых обнаруживается психоаналитическая критика метафизики
присутствия. Фрейд и Деррида – мыслители, настойчиво
показывающие иллюзорный характер общепринятых позиций,
представлений, положений. Фрейд конституирует желающего
и расщепленного субъекта; Деррида – субъекта, знание которого
постоянно выстраивается на вымышленных предпосылках.
Данная книга состоит из пяти частей. В первой, в которой мы
сейчас и находимся, рассказывается о «Подозрительном субъекте».
Во второй, «Психоанализ и деконструкция на пределах»,
рассматриваются особенности теорий Фрейда и Деррида, позволяющие
их сближать, сопоставлять и различать в связи с рядом
присущих им парадоксов. В каждой части рассуждения основываются
на анализе двух-трех «гостеприимных» текстов. Во второй
части это – «Позиции» (1972) и «О речи» (1999) Деррида и «Сопротивления
психоанализу» (1925) Фрейда. Сосредотачиваясь на
9
Стр.9
I. Подозрительный субъект
конкретных текстах, мы, тем не менее, неизбежно выходим за их
пределы. Этот «выход за пределы» лишь подчеркивает невозможность
существования отдельно взятой книги, а также межтекстовый
характер любого чтения. Третья часть, «Перекрестное чтение»,
просматривает работы Деррида, сфокусированные на чтении текстов
Фрейда. В этой части показана возможность работы в двух
корпусах текстов одновременно на примере перекрестного деконструктивного
чтения Фрейда и Хайдеггера. Четвертая часть
непосредственно сосредоточена на критике метафизики присутствия.
Первая глава посвящена одному из оснований метафизики
присутствия – бинарным оппозициям и их деконструкции. Она
построена на чтении «Голоса и явления» (1967), «Фармации Платона»
(1972), «Различания» (1982) Деррида, «О двух принципах
психического функционирования» (1911), «Влечений и их судьбы»
(1915), «Жуткого» (1919) Фрейда. Во второй главе разбирается
проблема отношений речи и письма – один из принципиальных
вопросов деконструкции метафизики присутствия, который
одновременно оказывается и движущей силой метафорического
аппарата Фрейда. В этой главе в первую очередь анализу подвергаются
фрагменты «Толкования сновидений» (1900), «Я и оно»
(1923) и «Грамматологии» (1967). Третья глава посвящена памяти
как основанию психоанализа в связи с деконструктивной проблематикой
следа, наследия, наследования. В основании этой главы
лежит чтение таких текстов как «Фрейд и сцена письма» (1967),
«Почтовая карточка» (1980), «Призраки Маркса» (1993), «Сопротивления
психоанализу» (1996), «Состояния души психоанализа»
(2000), «Психопатология обыденной жизни» (1901), «Заметка о чудесном
блокноте» (1925), «Человек Моисей и монотеистическая
религия» (1938). Пятая часть повествует о принципиальных различиях
психоанализа и деконструкции, о неминуемой возможности
деконструкции в психоанализе. Эта возможность и содержит
второе имя этой книги. Книга не замыкается в себе, открывается
другому прочтению, обретает другое название:
ДЕКОНСТРУКТИВНЫЙ ПСИХОАНАЛИЗ
Стр.10