торый сулит ей хорошую жизнь, племянник-милиционер Павел благоволит к сосущей мороженое Манечке, и она не против романа, даже целуются, пока еще в предвкушении тех радостей, которые им определит на будущее автор. <...> А автор не дремлет, чтобы кто другой не сказал плохого, он в упоительном самосозерцании произведения, созданного таким трудом, сожалея о том, что весь этот дикий сумбур подходит к концу, самокритично вкладывает оценку произведения в реплику Данилы Васильевича: "Ну-с, а где ваша пьеса? <...> А-я Экспериментальное поле О том, что история нашей страны не так благополучна, как описывается она в школьных учебниках, я впитала с молоком матери. <...> Память о непреложном слове Верховного и следующим за ним уничтожении, каре была настолько жива в памяти учителей, что едва увидев приведенные учеником цитаты, они не решались ставить посредственную оценку, и можно было прикрыть незнание или скудоумие. <...> говорит: "В истории есть огромнейший резервуар для сегодняшнего сознания. <...> Даже ошибки, даже недомолвки в истории - все полезно. <...> Эта ожившая история на страницах книги В. Глотова <...> Он дает живое интервью с девяностолетней Зинаидой Немцовой, дочерью соратника Ленина Николая Немцова. <...> Ведь мы так же, как и автор книги, не жили с Немцовой рядом, не участвовали в тех далеких событиях. <...> Нам приходится делать вывод лишь из тех фактов, что излагает Немцова. <...> Сам автор в послесловии пишет о Немцовой: "Какая грандиозная и трагическая тема: палачи и их жертвы. <...> Зинаида Немцова выросла среди революционеров, стоявших у истоков создания нашего государства. <...> Невольно приходит ассоциация: так же называл его и Сталин. <...> Зинаида Немцова вступила в партию в 1918 году. <...> Это когда Ленин говорил, что восемнадцатый - самый страшный год. <...> Она видела Ленина, о нем отзывается хорошо, не терпит, когда порочат его имя: "Взаимоотношения Ленина с Надеждой Константиновной Крупской были святые". <...> Глотов: Вы знали об оскорблении Надежды Константиновны Сталиным? <...> Знали <...>