Марк Алданов
О положении эмигрантской литературы
------------------------------------------------------------------------Первая
публикация: Современные записки, 1936, No 61.
Оригинал здесь: mochola.org
------------------------------------------------------------------------Неприятно
подходить к сложному явлению "грубо". Мне приходится это
сделать в настоящей краткой заметке о том, отчего не гибнет, конечно, но
тяжко страдает эмигрантская литература. Она прежде всего и больше всего
страдает от бедности - не в каком-либо фигуральном, духовном смысле слова,
а в житейском, самом обыкновенном и очень страшном.
Разумеется, я отнюдь не хочу сказать, что нет других причин ее
бедственного положения. Их немало, и в указании на любую из них найдется
доля правды; но доля эта не во всех указаниях одинакова.
"Оторванность от родной почвы"? Да, конечно, есть правда и в ссылках
на нее. Один из новейших французских литературных историков говорит, что
четыре наиболее своеобразные (он употребляет слово "inattendus") книги
конца 18-го и начала 19-го века написаны французскими эмигрантами. За
границей же - и тоже главным образом эмигрантами - созданы знаменитейшие
произведения польской классической литературы. Владислав Мицкевич в книге о
своем отце, цитируя стихи Ксавье де Местра: "Je sais се qu'il en coute a
ceux que leur genie - Destine aux grands travaux, - De voir couler leurs
jours, perdus pour la patrie - Dans un obscur repos...", пишет: "Этот отдых
в безвестности должен был стать особенно тяжким мучением для
военачальников, для государственных людей, для поэтов, низвергнутых с
высоты
радужных
напряженно-лихорадочной деятельности к угрюмому бездействию, оторванных от
родной почвы,
разбросанных среди
надежд в пучину горечи,
чужих народов,
перешедших от
ежедневно себя
спрашивавших, да не кошмар ли эта зловещая действительность... Естественно,
послышались резкие упреки, сказалось
болезненное нетерпение, раздались
страстные жалобы"... В польских мемуарах того времени можно найти почти все
то, что видим и слышим мы, русские эмигранты. Немало было и насмешек с
разных сторон, - в том числе и со стороны эмигрантов же. Теперь о насмешках
не слышно. "За время выходства, - говорит Спасович, - было свободно и
беспрепятственно довершено умственное
потерявшей политическую самобытность.
перворазрядных поэтических гениев; утвердилось сознание национальной
умственной и культурной своеобразности, продолжающей существовать и после
отречения от надежд на государственную самобытность". Так обстоит дело с
точки зрения историка, писавшего в 1900 году. За полстолетия до него
современникам, самим эмигрантам, все
и литературное возрождение нации,
Появилось вдруг несколько
казалось хаосом: безотрадный быт,
нелепые мысли, смешные люди, "оторванная от родной почвы" литература...
я не делаю из этого никаких выводов, ни политических, ни иных.
"Перворазрядные гении", о которых говорит Спасович, всегда и везде очень
редкая случайность. Не каждый день рождаются Мицкевичи и Словацкие. Не
надо, однако, делать и чрезмерных выводов из "оторванности от родной
почвы". Мицкевич мог, конечно, и не уехать за границу, но если б он не
уехал, то ни "Пана Тадеуша", ни третьей части "Дедов" в польской литературе
не существовало бы: напечатать их было бы невозможно, а какие же поэты
пишут для того, чтобы отложить рукопись в ящик, лет на пятьдесят или на
сто, для потомства?
Если бы какой-либо французский или английский писатель на очень долгое
время покинул родину, потеряв с ней связь, то это без сомнения тяжело
отразилось бы на его творчестве: он очень многое потерял бы и не выиграл бы
решительно ничего. Мы в ином положении. Для нас, кроме огромного минуса,
есть еще более огромный плюс: мы выиграли - свободу. Самые восторженные
поклонники советской литературы не станут все-таки серьезно утверждать, что
она свободна. Мы же пишем, что хотим, как хотим и о чем хотим. я не отрицаю
значения морального давления среды, - оно есть в эмиграции, как есть везде,
в любой обстановке,
во всем мире.
Но только несерьезный или
недобросовестный человек может сравнить этот вид давления с тем, какой
существует в сов. России (к тому же "среда" в эмиграции разная, и те из
зарубежных писателей, которые желали
отлично знают, что на всех не угодишь). Социальный заказ для эмигрантской
литературы существует лишь в весьма
бы угождать зарубежным читателям,
фигуральном смысле слова, в степени
Стр.1