Текущая минута.
"Гражданин", No 1, 1874
Оригинал здесь -- http://smalt.karelia.ru/~filolog/grazh/1874/74n01.htm
Миръ и тишина въ русской литературѣ! О мирномъ настроенiи свидѣтельствуетъ хотя бы нашъ
сборникъ "Складчина". Въ немъ соединилась значительная доля литературы, и безъ сомнѣнiя это
соединенiе не совершилось бы такъ легко, если бы фанатизмъ, раздѣляющiй наши партiи, господствовалъ
въ прежней своей силѣ. Даже и теперь двѣ газеты сдѣлали хотя очень сдержанные, но неблагосклонные
отзывы о сборникѣ; но читатели должны видѣть въ этомъ только слабые остатки погасающаго жара,
только воспоминанiе о кипѣвшей когда-то враждѣ.
Намъ представляется, кромѣ того, что теперь на два на три мѣсяца значительная доля литературы,
участвующая въ сборникѣ, въ силу этого самаго участiя должна оставаться въ мирныхъ отношенiяхъ, что
какъ-будто на два на три мѣсяца заключено у насъ перемирiе. Нельзя же быть товарищами и
сотрудниками въ одномъ изданiи и въ тоже время преслѣдовать и избивать другъ друга.
И такъ на два на три мѣсяца мы обезпечены отъ ярой полемики. Но вкусъ къ полемикѣ вообще
уже давно ослабѣваетъ и въ настоящую минуту почти погасъ. Бывало въ каждой книжкѣ журнала
совершалось избiенiе какого-нибудь литературнаго старца или литературнаго младенца и безъ такого
избiенiя книжка не считалась занимательною. Бывало въ каждой критической статьѣ не добромъ
поминались всѣ враги того журнала, въ которомъ писалась статья, и даже всѣ равнодушные къ нему, такъ
какъ правиломъ было: кто не съ нами, тотъ противъ насъ. Нынче не то. Нынче даже фельетонисты
отреклись отъ веселой манеры пересыпать свои статейки всякими именами, перестали заниматься тѣмъ,
чтó имѣло техническое названiе журнальнаго лая, и приняли видъ болѣе степенный и глубокомысленный.
Въ послѣднее время старые полемическiе прiемы (мы не хотимъ повторить неприличнаго слова
лай) были въ ходу только кажется относительно одного журнала, именно Гражданина. На Гражданинъ
сыпалась брань, напоминавшая своею рѣзкостiю и обилiемъ самыя оживленныя времена нашей
литературы. Фельетонисты, уже привыкшiе держать себя съ приличiемъ и серьезностiю относительно
другихъ изданiй, какъ только заходила рѣчь о Гражданин
Д ла и другихъ подобныхъ изданiй, великодушно хранящихъ преданiя своей лучшей поры и потому
продолжающихъ ругаться такъ же, какъ ругались литераторы въ 1864 году -- вѣчной памяти. Очевидно
Гражданинъ былъ только предметомъ дававшимъ поводъ для излiянiя послѣднихъ остатковъ той
полемической ярости, которая такъ долго господствовала и высшее развитiе которой нужно полагать въ
1864 году. Но вотъ мы видимъ не безъ изумленiя, что и Гражданинъ наконецъ перестаетъ возбуждать
полемическую жилку. Послѣднiе мѣсяцы прошлаго года прошли для него очень спокойно, если сравнить
ихъ съ первыми. Миръ, рѣшительный миръ!
Но не только миръ, а и всяческая тишина. Направленiе различныхъ журналовъ осталось различное
и никакихъ перемѣнъ, или измѣнъ, въ этомъ отношенiи мы указать не можемъ. Но каждый журналъ, какъ
говорится, очень слабо проводитъ свое направленiе. Мы не помнимъ, чтобы въ прошломъ году гдѣнибудь
явились статьи, достойныя въ этомъ отношенiи вниманiя, или даже хоть только возбудившiя
вниманiе. Исключенiе составляютъ можетъ быть двѣ статьи Н. Константинова объ Аѳонѣ, явившiяся въ
NN 2 и 4 Русскаго В
стника и содержавшiя нѣсколько свѣжихъ и живыхъ мыслей. Но статьи эти вовсе не
подходятъ къ направленiю того журнала, въ которомъ печатались, да и писаны отчасти слишкомъ легко, а
отчасти слишкомъ хорошо, чтобы броситься въ глаза. Обыкновенное же содержанiе журналовъ
составляли статьи, въ которыхъ не высказывалась мысль сосредоточенная и опредѣленная, а
разсматривался предметъ болѣе или менѣе отдаленный отъ общихъ вопросовъ, и только кое-гдѣ
проглядывали начала исповѣдуемыя авторомъ.
Такому спокойному состоянiю журналистики вполнѣ соотвѣтствуетъ (мы не говоримъ, что оно
есть источникъ и первая причина) и то обстоятельство, что уже давно не слышно о предостереженiяхъ, по
крайней мѣрѣ о такихъ, которыя бы интересовали литературу и публику. Правительство очевидно
находитъ, что литература держитъ себя тихо, что она не можетъ возбуждать опасенiй относительно
спокойствiя общественной мысли. Положенiе установилось, отношенiя опредѣлились, и если мы будемъ
осторожны, то мы можемъ долго двигаться по наѣзженой колеѣ, не подвергаясь большимъ потрясенiямъ.
На тишину въ литературѣ указываетъ еще одинъ очень явственный признакъ. Съ приближенiемъ
, впадали въ тонъ Петербургской Газеты,
ѣ
ѣ
ѣ
Стр.1