Виктор Афанасьев
Жизнь и поэзия Николая Платоновича Огарева <...> Аристократия
отвернулась от "политики" и малодушно заглушала звуками
бальной музыки всякое напоминание о том, что сделал император Николай с ее
лучшими сынами. <...> Огарев, как и Лермонтов, с ранней юности исполнился
презрения к своему классу. <...> Эти два имени поставлены здесь рядом не случайно: Лермонтов и Огарев
были родственны в страстной трагичности своих размышлений о судьбах России,
лермонтовское творческое начало лежит в основе и поэзии Огарева. <...> Наиболее
проницательно
охарактеризовал
Огарева
один
из
его
современников поэт Аполлон Григорьев: "Огарев - поэт действительно по
преимуществу, в самом прямом смысле слова, с тою искренностью чувства, с
тою глубиною мотивов, которые сообщаются всякому читающему его, поэт
сердечной тоски, не той тоски а lа Гейне, которая у некоторых звучит чем-то
неприятно-фальшивым и приторно-принужденным, - не той тоски а lа Лермонтов,
которая так страшна у Лермонтова и так жалка у его подражателей... нет! <...> Не
такой тоски поэт Огарев: его тоска - тоска сердца, бесконечно нежного,
бесконечно
способного
любить и верить - и разбитого противоречиями
действительности". <...> Называя
стихи Огарева "искренними песнями эпохи",
Аполлон Григорьев подчеркивает их "неотразимое обаяние", хотя и замечает,
что написаны они "часто даже с замечательным пренебрежением к форме". <...> Стихи Огарева замечены были сразу, после первых же публикаций. <...> Как и всякое значительное явление в литературе, поэзия Огарева не
поддается
однозначным
определениям
"чистый"
ли
он
лирик или
"поэт-гражданин". <...> Своеобразие поэзии Огарева в том, что в ней слились
"чистая", личная лирика и лирика сомнения, протеста, отрицания. <...> Это сделало
гражданственность поэзии Огарева удивительно поэтичной: вот здесь Огарев
дал русской поэзии урок подлинно поэтической гражданственности, и урок этот
действен и для нашего времени <...>
Жизнь_и_поэзия_Николая_Платоновича_Огарева.pdf
Виктор Афанасьев
Жизнь и поэзия Николая Платоновича Огарева
(1813-1877)
---------------------------------------------------------------------------Источник:
Н. П. Огарев. Стихотворения и поэмы.
(c) Издательство "Советская Россия", 1980 г.,
составление, вступительная статья, примечания.
OCR: Pirat
---------------------------------------------------------------------------его
вождей
Трагедию 1825 года - разгром декабристского движения и казнь пятерых
- Огарев, как и Лермонтов, пережил, будучи подростком.
Аристократия отвернулась от "политики" и малодушно заглушала звуками
бальной музыки всякое напоминание о том, что сделал император Николай с ее
лучшими сынами. Огарев, как и Лермонтов, с ранней юности исполнился
презрения к своему классу.
Эти два имени поставлены здесь рядом не случайно: Лермонтов и Огарев
были родственны в страстной трагичности своих размышлений о судьбах России,
лермонтовское творческое начало лежит в основе и поэзии Огарева.
Наряду с Лермонтовым сильное воздействие на Огарева оказал
поэт-декабрист Рылеев, вся жизнь которого была для него примером.
Рылеев был мне первым светом...
Отец! по духу мне родной -
Твое названье в мире этом
Мне стало доблестным заветом
И путеводною звездой.
Однако Огарев не был подражателем ни Лермонтова, ни Рылеева, так как
он сам был слишком своеобразной и значительной личностью и сумел найти свою
дорогу.
Наиболее проницательно охарактеризовал Огарева один из его
современников поэт Аполлон Григорьев: "Огарев - поэт действительно по
преимуществу, в самом прямом смысле слова, с тою искренностью чувства, с
тою глубиною мотивов, которые сообщаются всякому читающему его, поэт
сердечной тоски, не той тоски а lа Гейне, которая у некоторых звучит чем-то
неприятно-фальшивым и приторно-принужденным, - не той тоски а lа Лермонтов,
которая так страшна у Лермонтова и так жалка у его подражателей... нет! Не
такой тоски поэт Огарев: его тоска - тоска сердца, бесконечно нежного,
бесконечно способного любить и верить - и разбитого противоречиями
действительности".
Называя стихи Огарева "искренними песнями эпохи",
Аполлон Григорьев подчеркивает их "неотразимое обаяние", хотя и замечает,
что написаны они "часто даже с замечательным пренебрежением к форме".
Стихи Огарева замечены были сразу, после первых же публикаций. О нем
писали Белинский, Боткин, Дружинин и другие критики.
Как и всякое значительное явление в литературе, поэзия Огарева не
поддается однозначным определениям
-
"чистый"
ли он лирик или
"поэт-гражданин". Своеобразие поэзии Огарева в том, что в ней слились
"чистая", личная лирика и лирика сомнения, протеста, отрицания. Если не
говорить о прямолинейно-публицистических стихах Огарева, которые по своей
сути примыкают к его социально-экономическим статьям и прокламациям
(поэтически эти стихи не всегда удачны, хотя они и сыграли свою роль в
революционной пропаганде), то почти невозможно разграничить его интимную и
гражданскую поэзию. Одно и то же стихотворение, одна и та же поэма у
Огарева почти,
как правило, содержат обе эти стороны. Это сделало
гражданственность поэзии Огарева удивительно поэтичной: вот здесь Огарев
дал русской поэзии урок подлинно поэтической гражданственности, и урок этот
действен и для нашего времени.
Что же касается тонко подмеченного Григорьевым огаревского
"замечательного пренебрежения к форме" - то это та обманчивая простота, в
которой есть какое-то таинственное, скрытое, гипнотически притягивающее
мастерство. Можно отметить, что позднее секретом подобной простоты формы
владел Надсон - при всем несходстве этих поэтов, - для которого Огарев был
образцом во многих отношениях. Огарев занял свое прочное и определенное
Стр.1