К УЛ Ь Т У Р А • С Т Р О ФЫ Юрий Кублановский Сигнальный огонь П ередо мною — книжная редкость: «Избранное» Юрия Кублановского, выпущенное в свет легендарным зарубежным «Ардисом» в 1981 году. <...> Когда в подмосковную Апрелевку, где жил автор, нагрянули с обыском, то жандармы сразу же прошли на кухню и вытащили первую книгу поэта из пачки с овсянкой, где Юрий наивно спрятал свой сигнальный экземпляр. <...> На обороте — слова о стихотворце, перешагнувшем сакральный, 33-летний рубеж: «Любовная лирика и Россия — вот две основных стихии, темы, начала, слитые в поэзии Юрия Кублановского в единый и органичный сплав. <...> Поэт любит Россию… так, как можно любить родной дом — весь, целиком, с темными подвалами и светлыми комнатами, с грязью и свежестью, с холодными сквозняками и теплыми печами, который знаешь до последних мелочей — в пространстве (от Соловков до Карадага) и времени (от Киевско-Суздальской старины до Петербурга Пушкина и Москвы Пастернака)…» И — в первом же стихотворении-диптихе, дата под которым относит нас в 1967 год, то есть на полвека назад, я читаю: «В своем забытьи я всегда тебя помнил такою: / из чёрного сада под горку скользила тропа / к апрельскому льду, проплывавшему по-над рекою, / и падала нежно на нас соляная крупа…» В новом веке, готовя свое первое полное собрание лирики, он тронет эти старые стихи поздней кистью: соляная крупа начнёт падать щедро, апрельский лёд, утратив категорию времени, обретёт чуть ли не рукотворные очертания и станет лохматым, рассыпающимся в воде на глазах читателя. <...> Его поздняя лирика вызывает из памяти уже не столько звонкого «италианца» Константина Батюшкова, сколько живописную сумрачность пронзительного Евгения Боратынского. <...> Так о родном Отечестве до него, действительно, никто не писал. <...> Павел Крючков, заместитель главного редактора журнала «Новый мир» Рисунки Ксении Наумовой 84 ФОМА • май 2017 Снегири Сначала снегири побледнели, угасла прежняя алость. <...> А теперь и вовсе <...>