Это они цементировали русскую культурную почву и вынашивали государственное сознание народа, волею исторической судьбы брошенного из патриархально-средневекового быта непосредственно в водоворот индустриальной культуры. <...> Легко было Западу, с его спокойной тысячелетней исторической ритмикой вместе с ядом рождать и противоядие! <...> Полемический задор и историческая близорукость автора поистине «интеллигентские», в смысле сочиненной им карикатуры. <...> Так л и 'спасительна эта западная «культура ума» и так ли гибельно и анекдотично русское правдо- и богоискательство? <...> «культуре ума», кокетничает, отнюдь не платонически, только не с Богом, как «русские мальчики», а с дьяволом, и не с «грядущей, неведомой революцией», а с весьма реальным миром тоталитаризма. <...> По нашему убеждению, больше надежды выбраться из кризиса у русской интеллигенции (не пора ли вообще перестать пользоваться этим термином?) — благодаря намечающемуся в ней синтезу между тем «теургическим беспокойством», которое так несправедливо поносит Н. Ульянов <...> Фотиев Пауль Целан и его переводы русских поэтов Когда память о литературных сенсациях огладится, машина политической рекламы износится, а в «любовь народную» будет внесен необходимый корректив времени, Мандельштам может оказаться (кто знает?) с репутацией более прочной, чем Пастернак, Маяковский и Есенин. <...> Правда, не все лучшие стихи в ней представлены (в Trdstia, напримар, нет «Чуть мерцает призрачная сцена», «В Петербурге мы *) Ossip Mandelstamm, G е d i с h t е. <...> 228 сойдемся снова», «Золотистого меда струя», «Феодосии»), однако 50 страниц " текста уже достаточно для знакомства с поэтом, тем более, что переводы прекрасны. <...> Эта книга — событие в области перевода, в «мвкдельштамиане» и в поэтической биографии Пауля Целана. <...> Темная пышность его -ранних стихов (Mohn und Gedachtnis, 1952) уже сменилась эллиптической строгостью сборника Spnachgitter (1959), но, в сущности, Целан остался тем же, — не только в уровне своего мастерства <...>