№ 1 Е.Ю. Деревцова ДИОНИСИЙСКОЕ НАЧАЛО В ПОЭТИКЕ АБСУРДА: «ЦАРЬ ЭДИП» СОФОКЛА И ТРИЛОГИЯ С. <...> БЕККЕТА Предмет данной статьи составляет изучение сообщения и взаимодействия античной трагедии и литературы абсурда, а также выявление в античном театре базовой формулы, актуальной, в частности, для Трилогии С. <...> Беккета, что позволяет взглянуть в новом ракурсе на отношения между временными и парадигматическими пластами дистанцированных эпох. <...> Ключевые слова: литература абсурда, древнегреческая трагедия, дуализм Аполлона и Диониса. <...> »1 Деревцова Елена Юрьевна — аспирант кафедры сравнительного изучения литератур и культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова. <...> 129 В теории трех потенций, управляющих миром, Шеллинг также отводит место хаосу и творящемуся из хаоса. <...> Само столкновение Аполлона-Диониса и отсюда дионисийского и аполлонического начал, показано на примере древнегреческой трагедии Софокла «Царь-Эдип», в этом смысле «программной». <...> Разгадывая загадку Сфинги, Эдип уже знает, несет в своей душе это предвестие хаоса: «Что такое человек? <...> Эдип выступает лишь как свидетель, прозревающий игру судьбы; его природа позволяет ему, как свидетелю, узнать и увидеть основную характеристику земного жития, чтобы затем он, брошенный в кипучую лаву происходящего, только подтвердил его в процессе претерпевания, становясь также и действующим лицом, на практике поверяющим основные законы существования в мире. <...> Тут и мотив зрения в трагедии может трактоваться иначе: Эдип ослепляет себя не оттого только, что узнает сущность и тайну жизни (физическое зрение теперь незначительно), но и оттого, что перестает быть ее отстраненным свидетелем: зрение, узнавание посредством чего-то — через другое — его уже не спасает, мудрость, однажды проявившаяся (ответ на вопрос Сфинги), бросает его в огонь практики: «Я не вижу (видение совершилось), это все теперь (заключено) — во мне». <...> Еще один уровень <...>