Но это и есть единственный путь жизни, путь к совершенству: каждую секунду быть творцами, не отрицателями. <...> Как есть чудотворные иконы, так есть и чудотворные жизненные пути, жития, биографии святых. <...> «Дракон») 1 Приезжая на Запад, русские писатели-эмигранты, естественно, продолжают писать о Советском Сокп е - и по неумирающим мыслям об оставленной родине, и по чувству долг а перед оставшимися, и п о накопленному материалу. <...> Прежде всего - эт о темы о советском человеке на новой земле. <...> О б этом переходе о т старой жизни к новой говорит книга С Довлатова «Ремесло», «повесть в двух частях- : в одной из них С Довлатов . <...> 303 («Невидимая книга») стержень повествования - книга, ненапечатанная в Союзе, в другой («Невидимая газета») - газета, неосуществленная в Америке. <...> Обе части органически объединены, и прежде всего - общностью судьбы автора, писателя и журналиста. <...> В роли главного персонажа книги выступает сам автор; мало того, в первой части вообще соблюдены имена и события настоящей жизни. <...> Это должно убедить читателя в истинности изображенного-нереальной, неправдоподобной советской действительности, свидетелями и жертвами которой были автор и его товарищи-писатели. <...> Но каковы они, эти свидетели, и каков был ход событий - это уже литература. <...> Правда здесь - художественная, а не мемуарная, и это надо иметь в виду. <...> Например, в книге не раз возникает имя И. Бродского <...> Но и Бродский здесь - персонаж, данный в художественном представлении автора. <...> В будущую академическую биографию Бродского сказанное о нем Довлатовым вряд ли войдет - разве что в качестве фольклора о Бродском. <...> В первой части повести дана художественная фактография жизни голодной, обойденной нонконформистской писательской молодежи 70-х годов. <...> Хотя друзья и недруги названы действительными именами, но персонажи шаржированы; такова вообще писательская манера Довлатова (не чуждая, замечу, и другим авторам его поколения). <...> При этом замечательная черта в манере Довлатова <...>