Да, неотвратимый фатум в переложении «Шестой Симфонии» (конечно, Чайковского) в «Стихах». <...> Но во всех книгах наперекор этой теме смерти звучит другая: уверенность в победе «Я» над смертью, то ли в образе «Возвратившегося», то ли в образе памяти, которая, пытаясь припомнить, «мечется, как птица над льдинами», то ли в виде голосов оттуда . <...> «.А памяти дана власть воскрешать из мертвых.» — стоит эта строка из Лонгфелло эпиграфом к третьей книге. <...> Можайская Людям нужны и свечи и слезы Стихи Ираиды Легкой — смесь нежности, боли и озорства, хотя поэтесса делает все возможное, чтобы и в своем творчестве сохранить инкогнито. <...> Для этого ей понадобилось, например, упразднить знаки препинания (только на знаки вопросительный и восклицательный, да еще на скобки ее рука не поднялась), отказаться от заглавий (только шесть стихотворений из 56-ти озаглавлены, иногда невыразительно). <...> Ираида Легкая думает, что обходиться без запятых — страшно оригинально. <...> Помнится, в Шанхае жила-была одна милая поэтесса, которая не умела расставлять знаки препинания. <...> Она была совершенно счастлива, когда пишущий эти строки посоветовал ей (в шутку, конечно) прилагать в конце каждого стихотворения две-три точки, штук шесть запятых, два тире, один вопросительный знак и один восклицательный и передавать этот реквизит в распоряжение читателя: пусть себе расставит, как ему кажется уместным! <...> Поэтому приблизительный смысл ее стихов не теряется. <...> Вообще же это опасный прием: в какойто момент читателю просто надоест расставлять за поэтессу запятые и двоеточия. <...> Формальными требованиями Ираида Легкая себя не связывает. <...> На восемь нерифмованных или полу-рифмованных строк у нее полагается одна рифма (но зато какая «добротная»: «бесконечности — вечности». <...> Такой рифме обрадовался бы Богданович), а все прочее («пророчеств •— одиночестве», «залов — сказали», «лучше нет — груши») — вообще не рифмы. <...> . Если уж без знаков препинания, так и скобки не нужны; если уж <...>