Стихи раздумья и поиска •Пишущему эти беглые строки отзыва совершенно неизвестны были прежде стихи Игоря Чиннова, — его сборник «Монолог» поэтому был воспринят, как неожиданность и явление «само по себе», «по существу («an sich"), говоря неповоротливым, но точным языком немецкой философии. <...> Кажется, в этой зыбкой, но пронзительной по обнаженности составных тонов книжке есть та сердцевина, которая и создает «ветер поэзии» и которая вызывает в читателе сотворческое внимание к оттенкам слова, ритма и мысли автора. <...> Если попытаться это общее впечатление уточнить и сделать осязаемым, прежде всего надо отметить полное отсутствие в книге какой-либо позы, декламационности, момента нарочитости в подаче материала. <...> Это, действительно, авторский монолог, обращенный к самому себе, раздумье и поиск важнейшего и необходимейшего в авторском сознании. <...> Неудивительно, что при авторской искренности, переходящей иногда в беспощадность честности, не создается в книге завершенной «концепции», но можно уловить «логику» поэтического восприятия автора. <...> «Только — тени на стеклах вселенной, Светотень в мировом синема». <...> Важней, что порою Мы, глаза прикрывая рукою И впадая почти в забытье, Вспоминаем и видим другое, Необманчивое бытие». <...> » Ему «странно», но «смутный, тайный признак» — — Какой-то луч, какой-то звук — Нездешней, невозможной жизни Почти улавливаешь вдруг». <...> Но нет уверенности у поэта в этом: — Быть может, нет ни райского сиянья, Ни ада, ни чистилища (и пусть. <...> : «Уносящая солнечный день И твою мимолетную тень И тебя самого заодно На глубокое темное дно». <...> «Казалось, будто понял вдруг» самое главное: — «О чем звезда мерцает до утра, О чем вода трепещет ключевая, О чем синеют небо и гора, О чем шиповник пахнет, расцветая. <...> Поэтому и возникают авторские сдержанность и сумрачность в оценках явлений жизни: . <...> » И в конце - концов закончен скептицизм: о жизни, о смерти, о — л Что я знаю Боге? <...> » Подобно «слепому-' «от рожденья» «ребенку <...>