. — Думал и я так, Митя, — отозвался другой, открывая свои голубые глаза и улыбаясь совсем еще детскидоверчивой улыбкой другу-однолетке: — да, знать, иначе на роду писано было. тому пять лет, — как стали наши к осени с Груманта ворочаться, все приходят, а тятьки нет, как нет. <...> Бегал я спозаранку на взморье, высматривал, не видать-ли карбаса . <...> Мамка бедная измучилась — и тятька пропал, да и я того гляди кончусь. <...> — А скажи, Ваня, — заговорил после дескольких минут молчания Митя, — не тяжко было тебе? <...> — Да сам отец Питирим приметил, — продолжал Ваня: — душа у него добрая, ангельская, — и говорит: — что, брат Иван, чахнешь, — знать, стосковался по синему морю? <...> . Ворочается через час и сказывает: того ради воевода требовал, что все на него указали, как на самого лучшего морехода на всем Поморье, а понадобился кормчий на карбас — царя на Соловки проводить. <...> Приехал Государь Петр Алексеевич, нежданно-негадЕШно, да приказал изготовить карбас — на Соловки идти — да кормчего хорошего сыскать. <...> Не разберу толькр их флага — прапора, сиречь, — за парусами не видно. <...> — Вижу, — отозвался Ваня, прикрывая глаза ладонью, — красные, а на них, как бы крест белый. <...> Несмотря на то, что они несли все паруса, прошло не мало времени, пока суда, еле подгоняемые слабым прерывающимся бризом, обогнули мыс и подошли к бухточке. <...> На шнявах и галиотах посльпнались команды, заскрипели блоки, подтягивались и убирались 19 паруса. <...> Ваня слышал только его звонкий молодой голос и видел веселую, самодовольную улыбку. <...> Узенькая, крута.ч лесенка, ведущая куда-то наверх, в небольшое отверстие, в которое виднелся кусочек бледного вечернего неба и четко вырисовывшаяся на нем мачта со свернутым парусом. <...> 20 ствый сухарь, ГРАН И — Завидно мне, Митя, ^ говорил Ваня, грызя черчто ты с ратными людьми за царя, за веру православную с ворогами биться будешь; а я. <...> Ответил, что зовусь я Дмитрием Борисовым, родом из торгового посада Соломбалы, в приказчиках у купца служу, был в Николином <...>