В. Г. Белинский
Карманный словарь иностранных слов... издаваемый Н. Кирилловым
Белинский В. Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах.
Т. 7. Статьи, рецензии и заметки, декабрь 1843 -- август 1845.
Редактор тома Г. А. Соловьев. Подготовка текста В. Э. Бограда. Статья и примечания Ю. С.
Сорокина.
М., "Художественная литература", 1981.
OCR Бычков М. Н.
КАРМАННЫЙ СЛОВАРЬ ИНОСТРАННЫХ СЛОВ, вошедших в состав русского языка,
издаваемый Н. Кирилловым. Санкт-Петербург. МДСССХLV. В тип. Губернского правления. Выпуск
первый. В 16-ю д. л., 176 стр.
В русский язык по необходимости вошло множество иностранных слов, потому что в русскую
жизнь вошло множество иностранных понятий и идей. Подобное явление не ново. Хотя из новейших
европейских языков немецкий -- язык коренной и самостоятельный, однако в него проникло множество
греческих, латинских, французских и итальянских слов. Изобретать свои термины для выражения чужих
понятий очень трудно, и вообще этот труд редко удается. Поэтому с новым понятием, которое один берет
у другого, он берет и самое слово, выражающее это понятие. В этом действии видна справедливость: как
бы в награду за понятие, рожденное народом, переходит к другим народам и слово, выражающее это
понятие. В этом отношении все образованные народы -- должники и вассалы древних греков и римлян,-- и
против нравственной зависимости этого рода, столь законной и справедливой, могут вооружаться только
умы слабые и мелкие, увлекаемые ложным патриотизмом. Что за дело, какое и чье слово, лишь бы оно
верно передавало заключенное в нем понятие! Из двух сходных слов, иностранного и родного, лучшее
есть то, которое вернее выражает понятие. Языки голландский и английский всегда были, есть и будут
богатейшими для выражения понятий, относящихся к мореплаванию и флоту вообще, так же как
итальянский -- для терминов по части искусств, в особенности музыки и живописи; французский -- как
язык общества; немецкий -- как язык ученый и, в особенности, философский. Все народы меняются
словами и занимают их друг у друга. В Западной Европе, по ее географическому положению, нет
предмета, который дал бы понятие о степи, следовательно, нет и слова степь, и оттого во французский
язык вошло русское слово steppe. Хорошо, когда иностранное понятие само собою переводится русским
словом, и это слово, так сказать, само собою принимается: тогда нелепо было бы вводить иностранное
слово. Но создатель и властелин языка -- народ, общество: что принято ими, то безусловно хорошо;
грамотеи должны безусловно покоряться их решению; общество не примет, например, побудки вместо
инстинкта и сверкальцев вместо алмазов и брильянтов1. Что такое алмаз или брильянт,-- это знает
всякий стекольщик, почти всякий мужик; но что такое сверкальцы,-- этого не знает ни одни русский
человек... Нет ничего смешнее и нелепее книжных слов, столь любимых педантами. Пуристы боятся
ненужного наводнения иностранных слов: опасение больше чем неосновательное! Ненужное слово
никогда не удержится в языке, сколько ни старайтесь ввести его в употребление. Книжники старой,
допетровской России употребляли слово аер; но оно и осталось в книгах, потому что в устах народа
русское слово воздух было ничем не хуже какого-нибудь аера. Галломаны писывали: воздух ондируется2,
имажииация, и эти нелепости не удержались. Страж чистоты языка -- не академия, не грамматика, не
грамотеи, а дух народа...
Так как, по новости русского образования, новый русский язык еще не установился и, вероятно,
долго не установится, то естественно, что в него вдруг вторглось множество иностранных слов. Это
обстоятельство делало необходимым словарь таких слов. Наконец такой словарь является. Мы тем более
рады ему, что он составлен умно, с знанием дела, словом, столько удовлетворителен, сколько от первого
опыта и ожидать нельзя. Есть, конечно, недостатки, так, например, неполнота; нет слов: грамматика,
грамота,-- но, несмотря на то, этот словарь, как первый опыт3, все-таки превосходен. Когда он выйдет
вполне, мы еще скажем о нем несколько слов; а пока советуем запасаться им всем и каждому.
Примечания
Стр.1