В центре внимания профессора Цюрихского университета Сильвии Зассе «ситуация говорения и концепция языка испове ди» (с. <...> Зассе более говорит о техниках ис кренности, нежели об искренности, об адресации и контекстах ка нона, нежели о самом каноне. <...> Но каковы взаимоотно шения фикционального и нефикционального для Зассе? <...> В центре ее внимания самосознающая исповедь в литературном тексте и ее отношение к культурным конвенциям. <...> Культурные конвенции и 474 фактические практики, описанные и обобщенные в труде Зассе, свидетельствуют еще об одной интенции работы — представить материал, в течение долгого времени намеренно выведенный из поля зрения отечественных исследователей, однако начиная со второй половины 1980х, обеспечивший актуальность советологи ческим исследованиям (Soviet Studies). <...> Центральный интерес Зассе — социокультурные конвенции со ветского этапа истории России. <...> Именно здесь со всей очевидностью возникают два крайних подхода к исповеди как к практике глубокого самопознания и практике освоения социальных конвенций. <...> Или что привычные имена из отечественных постмодернистских «святцев» (Пригов, Рубинштейн, Кибиров, Сорокин, Пелевин.) в книге, в лучшем случае, лишь упомянуты, а главными постмодернистами оказываются Владимир Войнович, Анатолий Королев и Нина Горланова. <...> И вот как раз эту неоднозначность, связанную с неизбежным появлением различных версий, Владимир Радзишевский, журна лист и исследователь, рассмотрел в своей книге и ликвидировал все или почти все сомнения. <...> В финале Радзишевский приводит недатированный разго вор Маяковского и Михаила Светлова. <...> Неизвестно, фигури ровала ли такая фраза в действительности среди бумаг, но ситуа цию она характеризует в точности — в последние полгода радости и счастья в жизни Маяковского не было, что прекрасно иллюстри рует книга Владимира Радзишевского. <...> Несмотря на то, что эстетика произведений Синявского Терца, постепенно <...>