Иннокентий Анненский. Художественный идеализм Гоголя
-----------------------------------------------------------------------------Серия
"Литературные памятники" Иннокентий Ф.Анненский, М., "Наука", 1979
OCR Бычков М.Н.
-----------------------------------------------------------------------------(Речь,
произнесенная 21-го февраля 1902 г.)
Сегодня день смерти Гоголя {1}. Последняя
страница
его
жизни
так
загадочна и страшна и умирание великого писателя было столь тяжко, что нужно
некоторое усилие воли, чтобы настроить себя на праздничный лад, оттолкнув от
себя картины, которые назойливо рисуются уму, когда начинаешь говорить о
Гоголе 21 февраля. Но попробуем сделать это усилие - обратимся от смерти
если не к жизни, то к вечности, к бытию того духа, который веет, где хочет.
Один из его бессмертных атомов некогда стал душой Гоголя, и от его земного
существования нам остались произведения великой творческой силы.
Дать вам сегодня хотя бы беглую характеристику этих творений так, чтобы
вы могли почувствовать и умственно измерить всю их силу и значение, было бы
слишком высокомерной задачей, и не потому, чтобы Гоголь написал очень много,
- он, напротив, никогда не был особенно плодовит и обрабатывал и переделывал
гораздо чаще, чем творил. Но дело в том, что
сила
и
красота
да
гоголевского
творчества вовсе не исчерпываются тем, что этот поэт написал. Я хочу дать
вам праздничное уподобление.
Представьте себе великолепную залу и яркие бальные огни, но в зале -
никого: только в зеркалах отражаются темные пальмы
хрустале бесполезное пламя. Но вот начался, вот разгорелся
опять на огни, и вам покажется, что они стали
печально
дрожит
в
бал. Посмотрите
красками цветов, щек, тюлей, лент, волос и кружев; они дробятся гранями
алмазов и блеском глаз, а вокруг самих источников света
волна ароматных испарений. Таковы и огни
другие: теперь они играют
дрожит
восприимчивых умов, восторженных глаз, жарко бьющихся сердец, - они догорели
бы и печально погасли, а между тем проходят, как мгновения, года, а огни все
продолжают радовать глаз вечной сменой своих
литература, господа, даже более, вся широкая
живых
восприятий в сфере русского творчества, это та же оживленная бальная зала, в
которой горят огни гоголевского гения: поэт дал
область
нам
Тургеневе, Писемском, Островском, Салтыкове, говорить о Гаршине, Чехове.
Горьком и знать, что живые русские поэты прядут
гоголевским творчеством и будущую русскую литературу; но этого мало, - это
значит говорить и о русском актере, и о
Достоевском, Гончарове.
нити, которые свяжут с
живописце, и о постоянно
о
творчества
и
свет, а мы дробим,
множим, разнообразим и оживляем эти дивные огни, унося их в блеске глаз, в
слезе и улыбке, в воспоминаниях, мечтах и надеждах.
Говорить о значении Гоголя значит говорить
наших
поэзии. Не будь вокруг них
форм. Вся русская
художественных
неосязаемая
возрастающих запросах русского читателя, самосознание которого ярко отмечено
впервые сыгранным "Ревизором", впервые прочтенными "Мертвыми душами",
Я ограничусь более скромной попыткой - выяснить моей аудитории одну из
главных причин непрестанного и вечно живого обаяния гоголевского
- его идеализма.
Нас окружают и, вероятно, составляют два мира: мир вещей и мир идей.
Эти миры бесконечно далеки один от другого, и в творении один только человек
является
их
высоко-юмористическим
(в
философском
смысле)
логически-непримиримым соединением.
В силу стремления, вложенного в нас создателем, мы вечно ищем сближать
в себе мир вещей с миром духовным, очищая, просветляя и возвышая свою
бренную телесную жизнь божественным прикосновением к ней мира идеального, и
в этом заключается вся красота и весь смысл нашего существования: стремимся
ли мы к совершенствованию или жертвуем собою для блага других - это творится
веяние мира идей, это значит, что в нас созвучно затрепетала наша душа, атом
бессмертного духа. Чувствуем ли мы радостный
трепет, угадав иную вечную
красоту в творческом подборе звуков или красок, значит нам удалось на миг
освободиться от ига вещей и созерцать вечное, или, как говорил Лермонтов,
"видеть бога" {2}.
Та область жизни, где вещи наиболее покорены идеями и где идеальный мир
захватывает нас всего полнее, благодаря тому, что он заключен лишь в
обманчивую, символическую оболочку вещественности (она может быть хоть
каменной: это все равно), называется искусством. Всего целостней, ясней,
совершенней и разумнее мир идей передается искусством слова или поэзией: ибо
здесь самый материал - язык - есть, в свою
очередь, искусство. Из всех
искусств поэзия является самым образовательным, и она теснее всех связана с
умственной и нравственной жизнью человека; да и влияние ее при этом особенно
живо и продолжительно, благодаря бесконечно разнообразным
формам, которые
поэзия принимает в душах отдельных людей.
Как ни тонка вещественная оболочка поэзии, как ни ограничена она
Стр.1