Андрей Чернышев.
Гуманист, не веривший в прогресс
Предисловие к 6-ти томному изданию сочинений М. Алданова
--------------------------------------------------------------------Источник:
"Дальние берега"; Стихи, проза.
Издательство: "Удмуртия", Ижевск, 1990.
Библиотека Александра Белоусенко - http://belousenkolib.narod.ru, 15
октября 2003.
--------------------------------------------------------------------В
написанном перед началом второй мировой войны М. А. Алдановым
романе с выразительным названием "Начало конца" есть такая сцена: два
персонажа, гуляя по Версальскому парку, ведут нескончаемый разговор о связи
времен.
Их диалог остроумен и горек, кажется, в воздухе разлито
предчувствие катастрофы, и тем острее люди, особенно немолодые, ощущают
свое бессилие перед событиями, становятся склонными к иронии. У Алданова
диалог прежде всего игра мысли, он лишь в малой степени служит продвижению
действия. Писатель сталкивает своих персонажей с масштабными историческими
событиями, им приходится сопоставлять прошлое и настоящее, они вспоминают
старые афоризмы. Говорят о завершившем первую мировую войну Версальском
мирном договоре, о том, что когда-то в Версале братья Монгольфье впервые
подняли в воздух наполненный горячим дымом шар.
"- Себастьян Мерсье, памфлетист XVIII века, написал книжку "2440
в 2440 году в Версале и ничего не
год". Автор, видите ли, просыпается
узнает: груда развалин, и на них плачет седой нищий: ничего не осталось от
лучшего в мире дворца, созданного гением и гордостью одного человека.
- А нищий-то отчего плачет? Ему-то что?
- Ваш вопрос не лишен основательности, но, разумеется, этот
нищий - сам Людовик XIV, тоже как-то воскресший в 2440 году.
- Какой ужас!
- Самое замечательное в этой плохой книжке то, что она была
написана за несколько лет до Великой революции. Помните, один из идиотов
Конвента предлагал повесить на Версальском дворце надпись: "Maison a louer"
[Дом сдается (франц.)], а другой требовал, чтобы место дворца тиранов было
распахано плугом. Плугом! Тогда еще не было аэропланов.
- С вами погуляешь, тотчас становится весело. Сколько времени,
однако, вы нам еще даете? Если до 2440 года, то я, пожалуй, согласна.
- Нет, нет, афоризм "после нас хоть потоп" устарел. Мы с вами
еще покатаемся по волнам потопа".
Этот отрывок очень характерен для своеобразного стиля Алданова.
За скептическую усмешку и изящество отточенного слога его называли русским
Анатолем Франсом. Даже те, кто не относился к его поклонникам, отдавали ему
должное. "Алданов очень умен, остер и образован. У него тонкий, гибкий ум,
склонный к парадоксам и рассудочному скептицизму", - отмечал в 1925 году
критик Марк Слоним (тогда появились только первые его книги). [М. Слоним.
Романы Алданова. "Воля России", Прага, 1925, No 6, с. 160.] Через четверть
века, в 1950 году для поэта Георгия Иванова являлось аксиомой: "Имя
Алданова, бесспорно, самое прославленное из имен русских писателей". [Г.
Иванов.. Алданов. "Истоки". "Возрождение", Париж, 1950, No 10, с. 179-182.]
И. А. Бунин, став в 1933 году Нобелевским лауреатом, обрел право
выдвигать на Нобелевскую премию собратьев по перу. Он из года в год
выдвигал Алданова. Книги Алданова переведены на 24 языка, о нем спорят, ему
посвящают монографии и диссертации. В Париже в 1976 году вышла объемистая
библиография его произведений.
И только на родине писателя, в нашей стране его имя было до
последних лет насильственно изъято из обращения. Первой ласточкой стала
публикация в 1988 году романа "Девятое термидора" в журнале "Сельская
молодежь". Публикация была осуществлена, к сожалению, с купюрами, но
значительно,
что ей предпослал вступительную заметку такой крупный
авторитет, как академик Д. С. Лихачев. Вскоре последовали двухтомник,
содержавший тетралогию "Мыслитель", в "Дружбе народов" и "Юности" были
напечатаны романы "Ключ", "Истоки", рассказ "Астролог", в разных журналах и
газетах появилось несколько очерков Алданова. Однако все это лишь небольшая
часть наследия писателя. Он был необычайно плодовит, полное собрание его
Стр.1