С. П. Фатеев
Об эволюции мировоззрения С. Т. Аксакова
(Письмо С. Т. Аксакова к сыну Ивану Сергеевичу)
Русская литература, No 1, 1985
OCR Бычков М.Н.
До сих пор в среде отечественных и зарубежных литературоведов проскальзывает мнение,
высказанное русскими литературными критиками еще в XIX веке, о том, что Сергей Тимофеевич
Аксаков "оставался одним и тем же человеком, живым и впечатлительным, совершенно
индифферентным к общественным движениям и партиям".1 Так, недавно американский исследователь
творчества Аксакова А. Дёркин нашел для характеристики произведений Аксакова оригинальный термин
-- "пастораль в прозе", увидел в его творчестве "уход из сложного современного автору мира -- сложного
с точки зрения социального, лично-психологического и художественного планов -- в мир, где время,
пространство, общество и художественные формы являются упрощенными в разных отношениях".2
Применительно к С. Т. Аксакову эта точка зрения явно ошибочна, ее можно объяснить либо
недостаточной осведомленностью (так как до сих пор нет полного собрания сочинений и писем С. Т.
Аксакова), либо нежеланием видеть в Аксакове кроме "певца природы" еще и демократически
настроенного писателя, претерпевшего эволюцию взглядов и считавшего, что в обществе все, за
исключением "мужика", -- "гниль" и "скучность". На самом деле, уход писателя в природу состоялся не
оттого, что социальный мир сложен, а природа деревни проста.
Для Аксакова было неприемлемо по своему несовершенству общественное устройство России,
природа же -- безгранично совершенна и истинна. Туда необходимо, по мнению Аксакова, "бежать от
праздности, пустоты и недостатка интересов; туда же бежать от неугомонной, внешней деятельности,
мелочных, своекорыстных хлопот, бесплодных, бесполезных, хотя и добросовестных мыслей, забот и
попечений!"3 Это порыв писателя, не желавшего подчиняться гнетущим социальным нормам России
крепостников, от "ложной жизни" к жизни истинной и прекрасной. В этом бегстве -- аксаковское
"решение" всех проблем. О том, что Сергей Тимофеевич видел их, говорят материалы его
неопубликованных писем, хранящихся в архивах Москвы и Ленинграда.
Эпистолярное наследие Аксакова представляет для исследователей русской литературы большой
интерес, так как в нем отразилась литературно-эстетическая жизнь России от Г. Р. Державина до Л. Н.
Толстого: с большинством русских писателей и критиков Аксаков был знаком лично. Кроме частично
опубликованной переписки С. Т. Аксакова с Н. В. Гоголем,4 И. С. Тургеневым5 и др., весьма значительна
переписка Сергея Тимофеевича с сыновьями,8 особенно с Иваном, который в отличие от Константина
подолгу находился вне дома. В своих письмах-дневниках осенью 1845 года он постоянно информировал
отца о службе (Иван Аксаков в это время служил чиновником Уголовной палаты города Калуги), давал
оценку окружающей действительности. Вот некоторые выдержки из его писем к отцу, датированных
сентябрем--октябрем 1845 года,
От 24 сентября: "...дамы были все те же, -- мужское общество было немножко почище, а то на
прошедшем балу я встретил лица, которые за мошенничество и взятки преданы суду нашей Уголовной
Палаты!"7
От 2 октября: "...что толку в этой блестящей дряни, которую называют высшим обществом?
Разумеется в нем нет никакого толку, да и нас то всех оно сбивает с толку... как бесит меня это высшее
общество..." (с. 249--250).
От 6 октября: "А 4-го октября опять получил билет: "Калужское Дворянство покорнейше просит
сделать честь пожаловать на бал и ужин"... Я поехал, пробыл часа два и воротился домой, особенного
ничего не было: все те же фигуранты, те же шуты и мошенники..." (с. 252).
От 16 октября: "Удивительный город Калуга. Общественное мнение столь слабо, что мошенники,
которыми оно изобилует, играют наглую, важную роль. Я не знаком с ними, но принужден буду часто
встречаться, обедать за одним столом, участвовать в одном деле! Дело честного человека -- было бы
открыто объявить, что это люди такие-то, что он с ними никакого сношения иметь не хочет, но никто
этого не объявит... Поучительна и отвратительна губерния!" (с. 261).
В ответ сыну Сергей Тимофеевич писал 28 октября 1845 года из Радонежья, где начинал работу
над "Записками об уженье рыбы":
Стр.1