Вяземский П. А. О литературных мистификациях, по случаю напечатанного в 5-й книжке
"Вестника Европы" второго и подложного разговора между Классиком и Издателем "Бахчисарайского
фонтана" // Пушкин в прижизненной критике, 1820-1827 / Пушкинская комиссия Российской академии
наук; Государственный пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге. - СПб: Государственный
пушкинский театральный центр, 1996. - С. 162-164.
http://next.feb-web.ru/feb/pushkin/critics/vpk/vpk-162-.htm
П. А. ВЯЗЕМСКИЙ
О литературных мистификациях, по случаю напечатанного
в 5-й книжке "Вестника Европы" второго и подложного разговора между Классиком и Издателем
"Бахчисарайского фонтана"
С некоторого времени мистификации вошли в моду в кругу нашей литературы, и бедные читатели,
сущие жертвы авторских проказ, не знают, кому и чему верить. Созии1 расплодились! Г-н Н. Д.*,
прославившийся на поприще театральной критики готовностию говорить о драматическом искусстве и
который между тем в ожидании вдохновения, следуя пословице, просидел на посуле как на стуле, или,
правильнее, на креслах театральных, напоминающих нам на этот раз усыпительную силу кресел
Французской Академии** 2, брался несколько раз быть Созием Жофруа, но не собрался с силами; там
Аристотелид затейливо разыграл роль Н. Д. Но Н. Д. вступился за лицо свое и с аттическим остроумием3,
ему свойственным, обличил дерзновенного Созия; но в слепоте гнева не распознал его и ввел читателей в
обман, принеся на жертву негодованию своему невинного вместо виноватого4. Зрителями ожидается еще
развязка этой шутки, как вдруг "Вестник Европы", также порядочный мистификатор в своем роде,
выводит на сцену новую мистификацию, нарядив кого-то в Издатели "Бахчисарайского фонтана" и пустив
его в разговор с Классиком, себе споручным.
За обязанность поставляю вывести из заблуждения легковерных читателей, удостоверив их, что я,
нижеподписавшийся, законный и единственный Издатель "Бахчисарайского фонтана", не имел никогда
разговора, подобного напечатанному в 5-й книжке "Вестника Европы", и отроду иметь не мог, да и впредь
иметь не могу, потому что я свойства нетерпеливого.
Признаюсь откровенно, что с первых приемов мнимого моего собеседника поворотился бы я к
нему спиною, оставя дальнейшие возражения, ибо не умею выносить хладнокровно пустословия, в
особенности же того, которое даже и не облечено в вежливость общежительной образованности.
Для большего удостоверения в подлоге того разговора замечу, что классиков, каковы Классик
моего предисловия и Классик "Вестника Европы", везде много; что классик - имя нарицательное; что не
определено у меня, с которым из них входил я в речь; но что Издатель "Бахчисарайского фонтана" есть
лицо определенное, и, следовательно, в отношении к нему не может быть недогадки. Впрочем, если
захотеть, то можно бы легко и к лицу без образа "Вестника Европы" применить черты знакомые. Оное
классическое лицо укоряет меня в молодости: это давняя замашка! Уже не в первый раз, за недостатком
лучших возражений, называли своих противников недоучившимися студентами, детьми, незадолго пред
сим вышедшими из-под ферулы5. Что ни говори, а подобные упреки живо отзываются бессильною злобою
и желчью пожилого педагога, который гневается, что ученики переросли учителей и что дарования
первых процветают, когда слава других, как баснословное предание, ветшает с каждым днем. Наш новый
мистификатор в прозорливом всеведении своем знает и то, что я не учился ни в каком университете.
Учиться в университетах - хорошо, но не довольно: можно не только, учившись, ничему не выучиться, но
мы видим примеры, что можно даже и учить, ничего не зная основательно6.
Главным и единственным побуждением моим было изобличить подлог разговора, напечатанного в
"Вестнике Европы", а потому не войду в исследование всех несообразностей, сказанных и Классиком, и
мнимым Издателем.Мое дело было только отклонить от себя худую славу; но предоставляю пользоваться
ею безмятежно, кому принадлежит она по праву. К тому же зачем указывать на то, что явно и что так
торжественно оправдывает мнение, изложенное в предисловии к "Бахчисарайскому фонтану", что "если из
всего сказанного и пересказанного в журналах наших насчет романтических опытов выключить грубые
личности и пошлые насмешки, то, без сомнения, каждый легко уверится, что мой собеседник под пару
своими журнальным клевретам". Кстати, однако же, приходится здесь заметить невинное признание
Классика "Вестника Европы" и приятелей его (ибо у него нет прvятелей* 7), что Классик моего
предисловия - совсем не классик! - Слава Богу, что догадались! А конечно, он не классик в истинном
значении, достойный уважения; но классик в превратном смысле, достойный осмеяния! И потому-то
Стр.1