И. С. Тургенев
Повести, сказки и рассказы Казака Луганского
И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в двадцати восьми томах.
Сочинения в пятнадцати томах.
М.-Л., Издательство Академии Наук СССР, 1960
Том первый. Стихотворения, поэмы. Статьи и рецензии. Прозаические наброски (1834-1849)
OCR Бычков М. Н.
ПОВЕСТИ, СКАЗКИ И РАССКАЗЫ КАЗАКА ЛУГАНСКОГО. Санкт-Петербург. В
Гутенберговой тип. 1846. Четыре части. В 12-ю д. л. В I-й части 474, во II-й -- 477, в III-й -- 488, в IV -529
стр.
Читателям "Отечественных записок", может быть, со временем представится подробная и по мере
возможности полная оценка сочинений В. И. Даля; теперь же мы намерены ограничиться общею
характеристикой этого замечательного и самобытного дарования. Помнится, какой-то плохой
стихотворец воскликнул однажды, что если б небо позволило ему избрать свой жребий, он пожелал бы
сделаться не действительным статским советником, не миллионером -- а именно народным писателем.
Небо не всегда внимает молениям смертных; оно оставило стихотворца при его рифмах, а Казаку
Луганскому, вероятно, без всякой с его стороны просьбы, определило быть писателем действительно
народным. Мы более всего ценим в таланте единство и округленность: не тот мастер, кому многое дано,
да он с своим же добром сладить не может, но тот, у кого всё свое под рукой. А г. Далю и многое дано, и
владеет он своим талантом мастерски, особенно там, где он у себя дома.
Мы назвали г. Даля народным писателем и должны оправдать это название. У нас еще
господствует ложное мнение, что тот-де народный писатель, кто говорит народным язычком,
подделывается под русские шуточки, часто изъявляет в своих сочинениях горячую любовь к родине и
глубочайшее презрение к иностранцам... Но мы не так понимаем слово "народный". В наших глазах, тот
заслуживает это название, кто, по особому ли дару природы, вследствие ли многотревожной и
разнообразной жизни, как бы вторично сделался русским, проникнулся весь сущностью своего народа,
его языком, его бытом. Мы употребляем здесь слово "народный" не в том смысле, в котором оно может
быть применено к Пушкину и Гоголю, но в его исключительном, ограниченном значении. Для того, чтоб
заслужить название народного писателя в этом исключительном значении, нужен не столько личный,
своеобразный талант, сколько сочувствие к народу, родственное к нему расположение, нужна наивная и
добродушная наблюдательность. В этом отношении никто, решительно никто в русской литературе не
может сравниться с г. Далем. Русского человека он знает, как свой карман, как свои пять пальцев. Когда,
лет десять назад, появились первые россказни Казака Луганского -- они обратили на себя всеобщее
внимание читателей русским складом ума и речи, изумительным богатством чисто русских поговорок и
оборотов. Нельзя было признать в них особенно художественного достоинства со стороны содержания,
но своим неподдельным и свежим колоритом они резко отличались от пошлого балагурства
непризванных народных писателей. Как первые опыты сильного таланта, эти сказки замечательно
хороши; но такого рода сочинения не имеют еще истинно литературного значения... И автор не
остановился на них: Казак Луганский стал Далем. Г-н Даль находится теперь в самом расцвете своего
таланта, и лучшие его произведения появились в последних годах.
Постараемся определить составные элементы его таланта. Г-н Даль очень умен,-- в этом нет
сомнения; но он еще более смышлен, смышлен русской смышленостью. На своем веку он, должно быть,
видал и смекал многое. У него мало юмора, но русского, игривого остроумия у него бездна. Он, как
говорится, себе на уме, смотрит невиннейшим человеком и добродушнейшим сочинителем в мире; вдруг
вы чувствуете, что вас поймали за хохол, когти в вас запустили преострые; вы оглядываетесь,-- автор
стоит перед вами как ни в чем не бывало... "Я, говорит, тут сторона, а вы как поживаете?" Русскому
человеку больно от него досталось -- и русский человек его любит, потому что и Даль любит русского
человека, любит дворника с его съедомым утиральником и с грязной щеткой, на которую он в раздумье
опирает свою бороду. Слог у Даля чисто русский, немножко мешковатый, немножко небрежный (и нам
крайне нравится эта мешковатость и небрежность), но меткий, живой и ладный. Казак Луганский
(недаром казак!) не поднимается на ходули, не говорит нам: "Я, господа, вам расскажу то и то; я презлой,
преумный и пренасмешливый человек..." Куда! Послушать его -- он ниже травы, тише воды. Но в его
Стр.1