Вс. Соловьев
Касимовская невеста
(Роман-хроника XVII века в трех частях)
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I
После долгого осеннего ненастья наконец стала зима 1646 года. Два дня и две ночи в
безветренном воздухе падал снег, и выпало его довольно, потом прихватило и сковало морозцем. Потом
выглянуло солнце и все загорелось, заблестело. Глаза слепило от яркого света. Мороз не прибывал, но и
не уменьшался. Путь установился сразу.
По дороге из Москвы в пригородное село Покровское с раннего утра шло и ехало много всякого
люду - молодой царь Алексей Михайлович считал встречу зимы одною из любимых потех своих. Еще за
три дня было объявлено по Москве, что в селе Покровском будет львиное зрелище и медвежья травля и
что никому, не токмо что боярам и всяким дворцовым людям, но и всем вообще жителям Москвы
невозбранно присутствовать на этих царских потехах.
Такое известие Москва приняла с большой радостью: уж очень по нраву всем была медвежья
травля, а про львиное зрелище и говорить нечего: лев - зверь редкий, многими совсем не виданный.
Привезли его недавно царю в подарок из Кизылбаша, из Персии. Поместили в яме у стены
Китайгородской. По целым часам толпы стояли у ямы, видеть ничего не видели, но зато рыкание
львиное слышали и оставались этим довольны. А вот теперь и самого этого заморского лютого зверя
видеть можно: ну и хлынула вся досужая Москва в село Покровское.
Колымаги за колымагами, сани за санями так и катятся по первопутью. Бояре, весь чин
дворцовый, дворяне московские, служилые люди, из купцов тоже немало - всякий разрядился в
праздничное платье, изукрасил своих коников, понавешал ковров на широкие сани: тоже нужно и себя
показать, в грязь лицом не ударить.
Большие были приготовления к празднику в Покровском. Сначала, как весть прошла о царской
потехе, отцы и мужья сразу объявили, что бабам да девкам ехать не следует. Но бабы и девки были на
это других взглядов. Они так пристали, так улещали, так упрашивали своих владык домашних, что те
наконец, в большинстве случаев, должны были сдаться.
И вот по дороге в Покровское спешат не одни добрые молодцы и старцы, а и дебелые матери
семейств и румяные, свежие, как морозное зимнее утро, московские красавицы. Само собою, лица их
прикрыты фатой блестящей, сами они закутаны в шубки меховые, и стороннему человеку не увидеть, не
разглядеть, сколько красоты и молодости, сколько разжиревшей или высохшей старости заключается в
этих огромных грузных колымагах.
Но все же кое?кому поданы весточки, кое?кто с замиранием сердца и с светлою молодою грезой,
бросив все дела и заботы, спешит в Покровское, хорошо зная, на какую закутанную, облик человеческий
потерявшую фигуру следует глядеть глаз не отрывая, из?за какой фаты непроницаемой будут
взглядывать с любовью и ласкою молодые глазки. И никакая строгость нравов и обычаев, никакая
зоркость родительского присмотра не помешают кое?кому втихомолку и перешепнуться, и улучить
счастливое мгновение для быстрого, крепкого и сладкого пожатия нежной ручки. Только после этого
пожатия не придется спрятать за пазуху маленькой записочки - нежная белая ручка писать не умеет, да и
не нуждается ни в каком писанье.Шустрая девчонка из прислужниц, а то так и сама хитрая старая мамка,
падкая до подарочков, лучше всяких записочек передадут кому следует и слово нежное, и название
одного из благолепных храмов московских, где можно встретиться...
Время близится к полудню; ноябрьский день короток - спешить надо. И спешат, перегоняя друг
друга, колымаги и сани.
Вдруг по всему широкому пути смятение: колымаги и сани сворачивают в сторону и
останавливаются. Несколько вершников на лихих конях мчатся что есть духу и кричат зычным голосом:
"Царь едет!" И точно, из?за поворота дороги, вся в ярких лентах и бубенчиках, вылетает тройка чудных
коней.
В расшитых, изукрашенных коврами и причудливой резьбой санях широких, прикрытых богатой
медвежьей полстью, видны две мужские фигуры, закутанные в собольи шубы и в высоких шапках.
Хорошо знакомы в Москве два лица эти, - одно уже не первой молодости, благообразное и разумное, да
и не без некоторого лукавства во взгляде. Другое лицо красоты поразительной, с ясными небесного цвета
глазами, с ласковой улыбкой и милыми, совсем еще детскими, ямочками на румяных щеках.
Тройка мчится, обдавая всех направо и налево снежной пылью. Все ломают шапки и низко
Стр.1