Александр Петраков Почти как люди На этом страшном кадре — Киев, сентябрь 1941 года. <...> Человек в форме СС, который убьет ее и ребенка через секунду-другую, — не немец. <...> Служил в дивизии «Галичина», а с 1943 года участвовал в работе айнзатц-групп. <...> Чудовищная фотография станет одним из самых красноречивых свидетельств преступлений нацизма на Нюрнбергском процессе. <...> Но больше всего поражает, что вот эта фотография хранилась среди личных вещей убитого бандеровца. <...> Вместе с семейными карточками, письмами домой лежало вот ЭТО. <...> С гордостью детям и внукам на старости лет показывать: вот, дескать, как я «отважно воевал» за самостийну Украину когда-то… Немцы убивали евреев, русских, белорусов, украинцев. <...> Только первые делали 24 это равнодушно или иногда даже с отвращением (но не из жалости к жертвам, а потому что «грязная», не достойная арийского сверхчеловека работа), а украинцы из Галичины и ряды областей Западной Украины делали это весело, с удовольствием и огоньком. <...> Несколько лет назад мне довелось прочитать в добротном переводе с польского книгу о Волынской резне и вообще о бандеровском движении (в течение всего нескольких лет в Польше такие книги иногда выпускались. <...> У нас их не выпускали вообще — исходя из идиотской «дружбы народов»). <...> Это отрывки или полные версии писем бандеровцев своим родным, друзьям, однополчанам. <...> И вот пишет НАША МОЛОДЁЖЬ № 7(121), 1–15 апреля 2016 такой «человек» о прекрасном будущем Украины (без жидiв и москалей) — и о задушевных спорах, и мечтах о ней с однополчанами, вспоминает любимый стих какого-то украинского поэта про природу и дом, а потом, без перехода, теми же словами описывает, как насиловал и убивал десятилетнюю девочку — теми же эмоциями, почти задушевно. <...> Были там письма и пострашнее, иногда встречались «почти» без зверств. <...> Убить www.nasha-molodezh.ru жида, поляка и русского — добро всегда. <...> Убить украинца — зло, но если украинец «неправильный» (например, плохо говорит на мове или не с тем акцентом <...>