Ирина Оснач Позвал бы тебя Б (Рассказ) ревна лежали на берегу — лиственница, обрубленная от веток, с красновато-розовыми следами от коры. <...> От них по-зимнему пахло шишками — когда под завывание пурги собираются за столом на кухне и щелкают орешки. <...> Грузчики лопатами перекидывали рыбёшку из трюма баржи в тракторный прицеп. <...> Они загребали тёмную массу, подбрасывали в воздух, и она серебристым дождем всё сыпалась и сыпалась в прицеп. <...> Рядом, на брёвнах, сидела Юлька — красное платье, скользящее на ней, упрямое, скуластое лицо, раскосые глаза, в которых играют непонятные кошачьи огоньки, чёрные волосы… Юлька любила встряхивать ими, и они так и летали по спине прядями, синью отливающими на солнце. <...> На брёвна его потащила Юлька — высоко поднимая ноги, мускулистые, Общероссийский молодёжный журнал крепкие и круглые, и красную ткань, колышащуюся вокруг них. <...> Юрик отводил глаза, спотыкался, а Юлька сердилась на его неповоротливость и за руку тащила всё выше. <...> Юрику это имя нравилось, он вспоминал, как ее называли тундровые коряки — с придыханием, растягиванием «т» — Улит-т-т-а; ещё это имя пахло оленьими шкурами и дымом, чумом. <...> Но Юлька терпеть не могла «Улиту», и Юрик смирился, вытягивал трубочкой губы и со свистом у него выходило: «Й-улька!» <...> . — Представляешь, мать решила меня отправить до осени к бабке в тундру, я же там с ума сойду! <...> — А я бы поехал в тундру… Но мать меня разве отпустит, у нее такие планы — город, институт… — Да ну, тундра, — хмыкнула Юлька. <...> — Права твоя мать — город, институт… Училась бы я хорошо… И уж сюда бы не приехала, как эти, — она приподняла бровь и кивнула: с пришвартовавшегося катера мимо шли два приезжих парня, которые как пару дней появились в посёлке. <...> — А я бы в тундре ходил, смотрел, песни бы слушал, такие песни… И ты… — Юрик запнулся. <...> Юлька не слушала его, смотрела на парней, а потом нетерпеливо мотнула головой: — Перекусить есть? <...> Он дал бутерброд с вяленой рыбой, и Юлька стала жадно есть <...>