» Вымерло одно село, остались два человека, и вот когда совсем невмоготу, они выходят на крыльцо и кричат «Караул! <...> » Их никто не слышит, а они все равно кричат, пока не станет легче Я тут же представил себе, как два согбенных, отживающих свой век человека — в латаных валенках и затасканных телогрейках — отворяют присыпанную сугробом дверь и, задохнувшись холодным и резким степным ветром, кричат слабеющими голосами: «Ка-ра-ул. <...> ». В этом крике все: отчаянье от болезней, старости, надвигающейся немощи; страх от возможности умереть в холодной избе, и никто не узнает о твоей кончине, — так и будешь валяться, пока какой-нибудь случайный путник не натолкнется на заброшенную в степи, занесенную сугробом хату; надежда — а вдруг ктонибудь услышит, придет, отогреет сердце душевным разговором, уймет боль в ногах и пояснице. <...> В этом крике обида и на детей, которые забыли своих престарелых родителей, мыкаются где-то на чужбине, отбившись от своего и не прибившись к чужому берегу. <...> Боль и тревога за внуков: мы-то — худо ли, бедно ли — свою жизнь прожили, а у тех еще все впереди, и бог весть, как сложится, когда все так неспокойно. <...> И еще какая-то душевная, глубинная жалоба на огромную несправедливость, когда кажется, что и не жил еще, все надеялся — завтра, потом, а уж жизнь прожита, и ничего не исправишь, не изменишь, не вернешь, и жизнь оказывается большим обманом, только непонятно, кто обманывает и зачем. <...> За прошедшие с развала СССР 22 года в стране не стало 23 тысяч населенных пунктов, из них 20 тысяч — сёл и деревень. <...> На зиму, когда уедут последние дачники, а землю скует морозом, они обычно сбиваются в одну избу. <...> В деревне Новые Авгуры Кадошкинского района Мордовии осталось всего два мужика. <...> Потому что главную опасность для себя они видят не в диких зверях, не в холоде и голоде, а вот в этих незваных гостях. <...> Только за последние 20 лет в регионе не стало 1300 деревень. <...> Остов дома, внутри которого уже выросло дерево, вот и все, что сегодня <...>