Воспоминаніе оM. И. Глинке.
"Русский архив", 1869. - Вып. 7
OCR Бычков М. Н.
http://az.lib.ru
M. И. Глинка, въ письмахъ своихъ къ Е. А. Булгакову сочувственно отзывается о В. Н. Кашперовѣ,
а князь В. Ѳ. Одоевскій, въ примѣчаніяхъ къ этимъ письмамъ, передаетъ, что знаменитый композиторъ
скончался на рукахъ его. (См. выше стр. 347, 361 и 377). Поэтому, печатая письма Глинки въ Русскомъ
Архивѣ, мы обращались къ В. Н. Кашперову (нынѣ профессору Музыкальной Консерваторіи въ Москвѣ)
съ просьбою сообщить воспоминанія его о Глинкѣ. Нижеслѣдующая статья есть обязательный для насъ
отвѣтъ на запросъ нашъ. -- Здѣсь кстати исправить ошибку, вкравшуюся въ примѣчаніе къ письмамъ (стр.
350): Автобіографическій разсказъ М. И. Глинки напечатанъ въ Русскомъ Вѣстникѣ не 1863, а 1857, томъ
XI, (Октябрь) стр. 768 и д. П. Б.
М. Г. Благодарю Васъ за внимательность, которою Вамъ угодно было почтить меня: -корректурные
листы съ письмами дорогаго Михаила Ивановича Глинки я получилъ. Въ этихъ письмахъ
онъ обрисовывается несравненно ярче и полнѣе, чѣмъ въ какихъ либо біографическихь очеркахъ. Лишь
одна сторона его жизни вовсе не выяснена, и мнѣ кажется, что никто еще не взялся разъяснить то, что
составляло существенную причину его постоянныхъ и глубокихъ страданій, сначала нравственныхъ, -- а
потомъ и физическихъ конечно.
Онъ часто говаривалъ у насъ въ домѣ, -- когда мы жили въ Берлинѣ -- въ 1856 году: -- "J'ai toujours
été maltraité moralement." {Со мною всегда жестоко обращались въ смыслѣ нравственномъ.}.
Многіе возразятъ: да вѣдь онъ былъ чрезвычайно впечатлителенъ какъ художникъ, а подъ конецъ
раздражителенъ до болѣзни -- и на такомъ объясненіи успокоятся. Мнѣ самому случалось слышать такого
рода сужденія и даже отъ короткихъ его пріятелей. Но мнѣ кажется, что болѣзненныя явленія такого рода
особенно замѣчательны въ человѣкѣ каковъ Глинка, отъ природы весьма крѣкаго организма, имѣвшій
успѣхъ полный и блистательный въ своемъ дѣлѣ. Было время, когда въ высшихъ сферахъ общества
искали случая съ нимъ познакомиться; его знали какъ оригинальнаго и даровитаго композитора во всей
Европѣ, такъ что, какъ композиторъ, онъ могъ считать себя однимъ изъ самыхъ счастливыхъ. И такого-то
геніальнаго, крѣпкаго человѣка русское общество уложило въ гробъ до 54 лѣтъ, безъ особенныхъ
видимыхъ причинъ! Лишь одинъ рѣзкій признакъ остается на виду: "j'ai toujours été maltraité moralement",
-- по которому тотчасъ приходятъ на память цѣлый рядъ воспоминаній изъ его разсказовъ, какъ его чтили,
коль скоро вліятельное лицо его обласкаеіъ и похвалитъ и какъ отъ него отворачивались, когда
вліятельное лицо его забывало.
Коли въ Европѣ, за весьма малымъ исключеніемъ, большинство даже великихъ композиторовъ
страдало отъ дурнаго обращенія съ ними и какъ Моцартъ умирали рано и въ нищетѣ,-- то тутъ причина
довольно ясна: сами эти композиторы были весьма односторонняго образованія и вообще мало развиты, а
потому, когда не нужна быламузыка, старались избѣгать музыкантовъ только, которые другихъ
интересовъ для общества и не представляли; другими словами, общество за композиторомъ челов
ка не
видѣло, или не хотѣло видѣть.
Съ Глинкой совсѣмъ другое было: онъ самъ былъ изъ такъ называемаго порядочнаго общества,
былъ пріятель Жуковскаго, Пушкина и по развитію принадлежалъ скорѣе къ высшему кругу.
Это уже ясно указываетъ на низкій уровень общественнаго воспитанія; я говорю о воспитаніи
дѣйствительномъ, а не внѣшнемъ, которое учитъ -- когда и гдѣ какія перчатки надѣваются, сколько кому
платится визитовъ и какимъ особамъ улыбаться подобаетъ; обойтись же по человѣчески съ лицомъ,
котораго вы не боитесь или въ которомъ вы не нуждаетесь, у насъ умѣютъ весьма немногіе даже въ
ученой и развитой средѣ. Въ нашемъ обществѣ нужно ум
другаго у Глинки не было и слѣда.
ть казаться, импонировать; ни того ни
ѣ
ѣ
Стр.1