Культурная хроника ГАЛЕРЕЯ ТАТЬЯНЫ НАЗАРЕНКО Павел Кузнецов Юдифь и Олоферн: кроваво-красный цвет «И по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь» (Мф. <...> 24, 12) В начале 2000-х гг. на Западе вышло удивительное издание — пятитомная «История женщин», выполненная коллективом авторов, по преимуществу университетских профессоров-феминисток. <...> Тогда ведь должна быть и «История мужчин». <...> Но дело в том, что все известные нам «Истории…», начиная с Фукидида и Геродота, трактуют мировую историю как историю мужского сообщества. <...> Подобно тиранам и диктаторам, сочиняющим историю под себя, репрессивная мужская цивилизация творит собственный миф о прошлом, где женщинам отведена ничтожная роль. <...> Незначительные следы, которые они оставили, им не принадлежали, — пишут редакторы издания, известные французские историки Ж. <...> — Их описывали мужчины… Менее всего им было разрешено говорить о себе». <...> Средневековых богословов, на одном из известных соборов всерьез обсуждавших проблему — «есть ли у слабого пола душа?» (постановили — все-таки есть!), цитировать не будем. <...> Столетиями прекрасный пол был обречен на молчание, и даже христианство, которое в идеале должно было изменить все, в судьбе женщины мало что переменило, ибо как всем известно, зловредная Ева ввела Адама во грех. <...> Этот главный сюжет иудеохристианской истории толкуется Татьяной Назаренко весьма неоднозначно. <...> «В райском саду» (2007—2013) Ева активна, выразительна, хитроумна, Адам, напротив, предельно пассивен, отстранен — если не сказать недалек, его полусонное лицо устремлено куда-то вдаль. <...> И только ангелы в образах современных женщин оплакивают роковой момент… Образ Евы в культуре двоится: Ева — это жизнь, и она же является символом искушения, греха и несчастья, и одновременно именно она — родоначальница языка: ее слова были первыми; Данте считал Еву основательницей человеческой речи. <...> Итак, когда же женщинам было именно позволено говорить о себе, в данном <...>