Эхо К определению русскости Рубрику ведет Лев Аннинский «По отцу я армянин, по маме — украинец, родился в 1952 году в Эстонии, с 11 лет в России, одним словом — русский! <...> . Цитата — из письма, которым Амаяк Павлович сопроводил присланный мне свой новый роман. <...> Эстонский же меня в данном случае интересует, потому что… «одним словом — русский! <...> » Хотя всецело посвящен послевоенным годам Эстонии, то есть Эстонской Советской Социалистической Республики, как она в те годы называлась. <...> «Разгар сталинских репрессий, пронизывающие всю толщу жизни страх и недоверие… <...> Одно дело, когда Шаламов и Солженицын первопроходчески исследуют пути и тупики сталинского времени, и другое дело, когда нынешняя беллетристика в сотый раз утаптывает эти темы… <...> Да и от названия романа пахнуло на меня не лагерной баландой, а скорее нынешним сладким потребительством и тусовочным энтузиазмом: «Шоколадный вождь». <...> По ходу чтения эстонцы, впрочем, быстро вернули меня к реальности. <...> Конечно, я не могу следить за всем тем, что у них теперь пишется и издается, но более сильных страниц о жизни эстонцев при советском режиме мне читать не приходилось. <...> Хотя в центре повествования супружеская пара вполне интернационального покроя: русский (инженер-лейтенант флота) и эстонка (со школьных лет хранящая ему любовь и верность) — реальность, в которой они живут (и растят Лев Аннинский. <...> Если эстонец не готов перестать быть эстонцем, — ему некуда деваться: энкаведешная метла заметет его по любому поводу. <...> Найдется же какой-нибудь идиотский повод для энтузиазма, и если эстонец не примкнет, его возьмут под прицел и упекут в ГУЛАГ, и тогда сыну такого «врага народа» не останется других путей, кроме как к «лесным братьям», да много ли продержишься в лесу? <...> Марта, эстонка, жена нашего флотского лейтенанта, ненавидит и презирает все советское и русское: «она не разделяет эти понятия». <...> «Советские моряки и офицеры что-то помечают у себя в планшетах и улыбаются» <...>