104–123 З.С. Стасенко ФЕДРА И ИППОЛИТ В ТВОРЧЕСТВЕ О.Э. <...> МАНДЕЛЬШТАМА Практически все1 , кто занимался исследованием образа Федры у Мандельштама, видели источник сюжета и мотивов в первую очередь в «Федре» Расина, иногда лишь вскользь упоминая возможность некоторого влияния перевода «Ипполита», выполненного Анненским2 «Федру»3 . <...> Почти никто не сомневается в том, что Мандельштам читал расиновскую . <...> Чаще всего исследователей не интересует этот вопрос, потому как они не разводят образы мифа об Ипполите и Федре на разные источники, а рассматривают их общую контаминацию у Мандельштама, признавая главным вдохновителем поэта всё-таки Расина. <...> Так как меня интересует проблема влияния на Мандельштама не только «Федры», но и «Ипполита», то здесь следует сказать о некоторых указаниях в творчестве самого поэта на то, что текст Еврипида был ему знаком. <...> Мандельштам говорит о Еврипиде в трёх статьях: «Скрябин и христианство», «Письмо о русской поэзии», «О природе слова». <...> Первое упоминание – «Я вспоминаю картину пушкинских похорон, чтобы вызвать в вашей памяти образ ночного солнца, образ поздней греческой 1 Особняком стоит Е. <...> Эткинд, определяющий стихотворение «Я не увижу знаменитой “Федры”…» как «французское», а стихотворение «Как этих покрывал и этого убора…» – как «эллинское» (Эткинд 1995). <...> Стасенко ФЕДРА И ИППОЛИТ трагедии, созданной Еврипидом, – видение несчастной Федры4 105 ,» – вызывает наибольшее количество возражений, потому как в «Ипполите» нет образа «ночного солнца», что вступает в противоречие со ссылкой Мандельштама на Еврипида. <...> Откуда же появляется «ночное солнце» в статье, в стихотворении «Как этих покрывал и этого убора…» и в ряде других стихотворений Мандельштама? <...> Иванов, здесь появляется «собственно мандельштамовское архетипическое черное солнце»5 , возникающее из противопоставления света-тени в «Ипполите» (перешедшего позднее и в «Федру» Расина). <...> Не отрицая этого, необходимо добавить <...>