Образ уголовников в воспоминаниях соловецких заключённых В былые времена, когда тема репрессий в Советском Союзе была строго табуирована, в редких открытых источниках всё же встречались отдельные упоминания о Соловецком лагере особого назначения (СЛОН). <...> Такие сведения из воспоминаний Н. А. Журавлева — бывшего уголовника, приехавшего на Соловки в декабре 1928 г. в составе агитационной группы Болшевской колонии за новой партией колонистов, озвучивали официальную точку зрения2 , но не соответствовали действительности. <...> Согласно статистике, в октябре 1927 г. из 12 896 соловецких узников 2383 сидели за бандитизм, изготовление фальшивых денег и криминальное прошлое. <...> Такие сведения прямо указывают на то, что в СЛОНе и его командировках отбывали наказание «не только политические заключённые, там были и так называемые соцблизкие, то есть те, кто был осуждён за чисто уголовные преступления»3 . <...> Описанию данной категории соловчан посвящено немало ярких страниц лагерной прозы. <...> Наиболее подробно о психологии и поведении уголовников писали Ю. Д. Бессонов и Е. И. Ярославская-Маркон. <...> Соловецкий «Что касается лагеря на Соловках, то там, в настоящее время, находятся только уголовные преступники». <...> Материалы к истории лагеря и тюрьмы на Соловках (1923–1939 гг.) <...> 244 Вестник Университета Дмитрия Пожарского (2016, №1) литические противники Советской власти, они по разным причинам оказались в преступной среде, зарабатывая на жизнь грабежами и воровством. <...> »5 Она прямо указывала и на то, что воровство доставляло ей истинное наслаждение: «большой душевный подъём вызывало чувство риска, которое появляется даже в момент совершения мелкой кражи»6 нет, — писала она, — я шла сама благоговейно учиться у них воровскому ремеслу, их воровской этике»7 . <...> В книге Б. Н. Ширяева упоминаются: полуграмотный казак-бандит Алексей Чекмаза и вор-рецидивист Сёмка Пчёлка, играющие на подмостках лагерного театра; уголовник Губичев («матершинник и к тому <...>