252 коммунизм для Замятина был только ступенькой, только динамитом — взорвет, а потом надо искать другое. <...> С другой стороны, трагичности собственного положения он, повидимому, никогда до конца не понял. <...> С такими убеждениями можно жить в монастыре, можно жить созерцательной жизнью. <...> Мы не говорим, что Замятин не был прав, хотя мы и оставляем за собой право на особый взгляд там, где вопрос касается религиозной догматики. <...> Мы еще раз хотим подчеркнуть необыЗАМЕТКИ О КНИГАХ И ЖУРНАЛАХ чайную трагичность судьбы этого человека, вытекающую именно из его убеждений; но еще и из того, что Замятин яе был человеком, поступающимся принципами во имя каких-то временных выгод. <...> По выбранному пути он шел всю жизнь и шел до конца. <...> Он многого не понимал, но это трудно поставить ему в упрек — он был сыном своего времени. <...> Замятин не понимал, что возможность постоянного действия при полной невозможности материального достижения дает только религия. <...> Он не понимал, что разница между ними в том, что научные истины принадлежат времени и постоянно корректируются и будут корректироваться, а истины религиозные абсолютны, потому что отражают и выражают конкретную, хотя и не материальную, реальность. <...> В «Лицах» Замятин писал: «Всегда говорят о бессмертии великих людей, героев — это, конечно, ошибка: герой неразрывно связан с трагедией, со смертью; неистребимо живуч, бессмертен — мещанин». <...> Мещанин бессмертен, это верно, но он бессмертен так, как бессмертен камень, как бессмертна лава, застывающая далеко от подножия вулкана. <...> Герой бессмертен личным бессмертием именно потому, что он прошел через смерть. <...> А. К. Жизнь, освещенная рампой Когда начинаешь читать мемуары и воспоминания, да еще связанные с театром, а им нет числа, невольно побаиваешься — не будет ли это рассказом о Л. Д. Леонидов. <...> Не будет ли это смакованием тех или иных сугубо личных частных случаев их жизни больших художников. <...> Автор «Воспоминаний и встреч» сам с опаской говорит <...>