Январь 1991 Владимир Батшев "И две судьбы, как два завета : стихи Лии Владимировой И целый день, да, целый день Кипела белая сирень И зрела эа оградой, И вы клонили для меня 301 Две кисти, полные огня, И ночи, и прохлады. <...> Разница между настоящей и ненастоящей поэзией в том. что первую хочется цитировать. <...> Настоящую поэзию сколько ни цитируй, все мало: Я проснулась - бело. <...> Такая необычайность тоже один иэ основных признаков настоящей поэзии. <...> Вообще музыкальность - это одно иэ самых сильных впечатлений от этого сборника Лин Владимировой ("Стихотворения", четвертого, вышедшей в 1988 г. в Израиле, книги поэтессы, в которую вошли как новые, так и некоторые иэ старых стихов). <...> 303 Строфы с пятистопный ямбом, с анакрузой в начале стиха, увеличивающей впечатление музыкальности; заметим, что когда, наконец, в 4-й и в-й строках первая стопа получает причитающееся ей ударение, после трех анакруз уже не ожидаемое слухом, ключевые слова "ты" и "плачь" принимают как бы двойную нагрузку (только один пример органического взаимодействия ритма и семантики у Лии Владимировой): Я слышу голос: "Только посмотри, Они с тобой, былые январи. <...> Но для того, чтобы сказать, что поэзия Владимировой - настоящая поэзия, совсем не обязательно подвергать ее анализу. <...> В поэзии Лии Владимировой мы слышим голоса великих русских поэтов века, с которыми она ведет беседу. <...> Цветаева вообще близка поэтессе по эмоции к духу: Я стою с протянутой рукой Будто на пороге новой эры. <...> Хрупкость, мягкость, нежность (одно иэ любимых слов Владимировой: "Здравствуй, нежность ненужная"), незащищенность гипертрофированно-чуткого восприятия к высоко* нервное напряжение (это и имел в виду Мандельштам, сгоряча обругавший, в 20-х годах, Цветаеву за ее "женскую поэзию" - о чем он потом, кстати, очень жалел) роднит поэтессу не только - напрашивается сравнение - с Сафо, но и с американской поэтессой Эмили Дикинсон и, в наш* время, Энн Секстой, израильскими поэтессами Леей Гольдберг к Дальей <...>