Заметки при чтении "Черные камни" повествуют нам не о безвинных жертвах сталинских репрессий. <...> Карающий меч обрушен на молодые головы, в романтическом порыве объединившиеся для сознательной борьбы с "обожествлением Сталина". <...> . Уже зная, что арест их неминуем, они продолжали расширять свою организацию (Коммунистическую партию молодежи): "КПМ должна жить в глубоком подполье до самого ареста, она должка будет жить и в тюрьмах, и в лагерях, она должна будет жить и после освобождения" ("Знамя", № 7, стр. <...> Однако на истории КПМ останавливаться я не буду. <...> Мне кажется, что о деятельности КПМ говорится в несколько возбужденном тоне. <...> Уже при самом зарождении КПМ ее организаторами слишком много было допущено легкомыслия, безответственности, игрового начала, чтобы это могло позволить вылиться деятельности КПМ во что-то серьезное. <...> Надо сказать, что организации молодежи с тем или иным неприятием сталинизма возникали не только в "послевоенные годы", но и до войны, и во время войны. <...> Лагерная тема, еще недавно бывшая запретной, теперь переживает эйфорию гласности. <...> И литература уже успела выработать шаблон, который оказался нормативным для многих лагерных воспоминаний, где нам стараются показать как можно больше ужасов, нарисовать чудовищный ад сталинизма, обрекавший миллионы на А. Жигулин <...> Если говорить об ужасах, то, я думаю, самым впечатляющим был бы язык цифр: столько-то было арестовано, столько-то расстреляно, столько-то погибло от холода, голода, непосильного труда и болезней. и столько-то выжило. <...> Мне лично от лагерных мемуаров хочется в первую очередь ответа именно на этот вопрос: как же тебе удалось выжить. <...> Читатель, ждущий от лагерных рассказов только ужасов, разочарован не будет - картину ужасов, думается, автору удалось создать, на что критика ответила хоровым "ах! <...> . Но, отдохнув от междометий и присмотревшись трезвым взглядом, мы увидим, во-первых, что нарисованная картина далеко не всегда свидетельство очевидца <...>