В конце минувшего года научные круги Запада широко отмечали 80-летие со дня рождения выдающегося лингвиста и литературоведа, профессора Гарвардского университета Романа Осиповича Якобсона. <...> Как явствует из этой же справки, Якобсон в 1921 г. выехал в Прагу в составе постпредства РСФСР и стал невозвращенцем. <...> Об этом, к примеру, говорят и строки из стихотворения Маяковского (1926) «Товарищу Нетте.» (герой которого «напролет болтал о Ромке Якобсоне / и смешно потел, стихи уча»), и отправленная в Москву, Лиле Брик, совместная телеграмма (19. <...> (Счен — щен, щенок — шутливая подпись Маяковского; Рома — Роман Якобсон) <...> 272 ГРАНИ 14 апреля 1930 года Маяковский застрелился, а уже в мае-июне Якобсон пишет свою знаменитую статью «О поколении, растратившем своих поэтов». <...> Таким образом, статья Якобсона, давно ставшая библиографической редкостью, вновь возвращается к своему читателю (к сожалению, только к западному). <...> Статья, построенная по типу кольцевого обрамления, начинается и завершается думой о поколении, поколении 30 — 45-летних, тех, «кто вошел в годы революции уже оформленным., но еще не окостенелым, еще способным переживать и преображаться. <...> » Напоминая о том, что Блок был «первой поэтической любовью» этого поколения, Хлебников подарил ему «новый эпос», Гумилев придал новой поэзии «характерный обертон», в стихах Есенина — «лирическая оглядка назад», «уставание поколения», Якобсон говорит, что Маяковский «воплотил в себе лирическую стихию» его. <...> Эти имена, по мысли Якобсона, определили поэзию после 1910 года (поэзию Пастернака и Мандельштама, при всех ее достоинствах, Якобсон причисляет к камерной, считая, что от нее «не зажжется новое творчество»). <...> И вот, точно моровое поветрие, — в течение считанных лет смят цвет русской поэзии: «Расстрел Гумилева (1880-1921), жестокие мучения и в нечеловеческих страданиях смерть Хлебникова (1885-1922), обдуманные самоубийства Есенина (1895-1925) и Маяковского (1894-1930)». <...> С короткими интервалами «гибнут <...>