Альберт ОПУЛЬСКИЙ Александр Галич Мне посчастливилось услышать песни Александра Галича вскоре после того, как в московских квартирах зазвучали магнитофонные ленты с его голосом. <...> Магнитофон, вокруг которого в тот декабрьский вечер 1962 года тесно сдвинулась наша компания, был скверный и скверной отечественной марки „Яуза", качество ленты — и того хуже, да и записи делались явно не специалистами; но поскольку хозяева дома, мать и дочь, наперебой „предсказывали" все неразборчиво звучащие слова, мы могли оценить содержание каждой стихотворной строки. <...> В паузах несколько раз слышались восторженные восклицания: „Вот, наконец, подлинная поэзия, подлинная литература! <...> Честно говоря, мне, не освободившемуся от пиэтета перед классиками, было неприятно тогда слышать, что „Красный треугольник"или „Теория относительности" — это „непосредственное продолжение сатиры Гоголя и Щедрина". <...> Сейчас, когда мы уже знаем не одну ленту Александра Галича, не одну опубликованную его книгу, когда страсти вокруг него улеглись и когда его — увы! — уже нет в живых, никому не придет в голо264 ву говорить о нем как о прямом потомке Гоголя. <...> Упоминаю, чтобы дать представление о тех высоких чувствах, которые возбуждали песни А. <...> Галича в первые месяцы своего появления в среде интеллектуальной московской элиты. <...> На следующий день мне предстояло читать свою пьесу главному режиссеру Ташкентского русского театра Александру Иосифовичу Гинзбургу, человеку, кстати сказать, очень тонкому и широко образованному. <...> — Он — мой кузен, — просто ответил Александр Иосифович и рассказал, что настоящая фамилия Галича — тоже Гинзбург, что родился он в 1919 году, что он разнообразно одарен, хотя все родственники считают его „невезучим". <...> 265 Однако реальность не имела ничего общего с романтическими мечтаниями: началась война, и выступать пришлось во фронтовом театре — было холодно, голодно, опасно. <...> Впрочем, не примите эти слова за совет: вещь посредственная <...>