Полет «по ломаной кривой» Этот взлет авторской души — «. .всё выше, выше, в эфир прозрачно-голубой» — труден и прерывист. <...> Это полет «по ломаной кривой», настойчиво тревожащий авторское поэтическое сознание, — полет — — <'В такую высь, к такой свободе.», «. <...> . В пустынные миры Сквозь мрак и дождь к созвездью Геркулеса». <...> Но летит не только душа поэта: — «уже летит над лугом синева, . . .быть может, смерть», летят ангелы, ветер, бумажный цветок, сквозняк, «органный гром», ночь, осенние листья, детские воздушные змеи — центральный образ, давший заглавие сборнику. <...> Поэт не покидает землю, но он — над ней, выше ее власти. <...> Даже тюрьма, «где раб с винтовкой сторожит», не в силах приостановить это тяготение в высь: — "А я над городом парю, — Моя дорога так воздушна, Моя тюрьма мне так послушна», ибо — «В застенках всех земных широт Свободы легкое дыханье». <...> Замечательно, что с движением, с полетом ассоциируется у поэта и «живая тень внимающего Бога». <...> Авторский полет — поиски свободы, уход в иные миры, —он: «Сквозь асфальтовый покров Различает многоводный Плавный ток иных миров». <...> Это стремление — «в бессмертье»; даже «остывающее тело рвалось к лазурной высоте». <...> Самая смерть — — «Мой первый день земной моей разлуки, Мой первый путь к лазурным высотам! <...> » «Железная земля тяжка», но поэт не отрицает — —«Мир, переполненный теплом, Любовью и привычным злом, Весь оснащенный нашей болью». <...> » Но земля погибнет от прилетевше - г о «шара» — «звезды», пророчествует поэт. <...> Быть может, этот полет — иллюзия, «пузырь», в котором есть место только для «двойника» поэта? <...> Для поэта ясно одно: — «Живое сердце мыслить учит Не в глубину, а в высоту». <...> Даже любовь всего острее выражена в образе шекспировской Офелии — — «В цветах, в слезах, шурша фатой, Офелия скользит по дому (Так ветер входит в дом пустой, Так сон является больному)». <...> И любовь не остановит души поэта от зачаровавшей его «ломаной кривой» полета: — «Оставь душе ее свободу, Но пламень <...>