Документы Михаил Булгаков Записки на манжетах (Отрывки) СКВОЗНОЙ ВЕТЕР Евреинов приехал. <...> Целый вечер отдыхали мои глазыньки на белом воротничке. <...> .А на другой, последний вечер у Слезкина, в насквозь прокуренной гостиной, предоставленной хозяйкой, сидел за пианино Николай Николаевич. <...> С железной стойкостью он вынес пытку осмотра. <...> Четыре поэта, поэтесса и художник (цех) сидели чинно и впивались глазами. <...> Через десять минут цех был приведен в состояние полнейшей негодности. <...> Этикетку как-то для водочной бутылки против пьянства писал. <...> Местный цех i n corpore под стенкой сидит. <...> ИСТОРИЯ С ВЕЛИКИМИ ПИСАТЕЛЯМИ Подотдельский декоратор нарисовал Антона Павловича Чехова с кривым носом и в таком чудовищном пенсне, что издали казалось, будто Чехов в автомобильных очках. <...> 76 ГРАН И № 77 Мы поставили его на большой мольберт. <...> Рыжих тонов павильон, столик с графином и лампочка. <...> Я читал вступительную статью «О чеховском юморе». <...> Проходя в курилку, слышал, как красноармеец тосковал: — Чтоб их разорвало с их юмором! <...> В крысиный угол прибежал Слезкин и шипел, потирая руки: •— Пиши вторую программу! <...> Решили после «Вечера чеховского юмора» пустить «Пушкинский вечер». <...> — Этот болван не умеет рисовать, — бушевал Слезкин, — отдадим Марии Ивановне! <...> У меня тут же возникло зловещее предчувствие. <...> Из золотой рамы на меня глядел Ноздрев. <...> Глаза наглые, выпуклые, и даже одна бакенбарда жиже другой. <...> Иллюзия была так велика, что казалось, вот он громыхнет хохотом и скажет: — А я, брат, с ярмарки. <...> — Виноват, бакенбарды бакенбардами, но ведь Пушкин в карты не играл, а если играл, то без всяких фокусов! <...> . Лишь только раскрылся занавес и Ноздрев, нахально ухмыляясь, предстал перед потемневшим залом, прошелестел первый смех. <...> Публика решила, что посл е чеховского юмора будет пушкинский юмор! <...> Облившись холодным потом, я начал говорить о «северном сиянии на снежных пустынях словесности российской». <...> В зале хихикали на бакенбарды, за спиной торчал Ноздрев, и чудилось <...>