» МОСКВА В воскресенье Москва безнадежно пуста, и ее можно сдать вместе с той стеклотарой, что лежит на балконе, французу. <...> Бывало, возьмешь пару пива, буравишь грядущее взглядом, а они невзначай собираются рядом и судачат о том, как ты медленно пьешь. <...> И бросая к ногам их цветы и бутылки, громыхая мозгами в пустой голове, ты позорно бежишь, и на первой развилке исчезаешь в своей ненасытной Москве. <...> В этой легкой Москве, где ты жил понемножку и разбил себе лоб до крови с молоком, где в метро, ты, любуясь на женские ножки, размышлял о своем, о большом, о мужском, где ты пробовал славы, разбавленной водкой, где ты спрашивал рыб, для чего ты рожден, где ты плавал тайком за хароновой лодкой, и, отстав, прятал слезы под чутким дождем. <...> В этой глупой Москве, где узнаешь пророка лишь по плеши (пророки толпятся втроем), где, ты, чистый, как школьник, не ведал порока, потому что носил его в сердце своем, где ты клялся в любви слишком часто, чтоб верить этим скушным словам в этой душной среде, и недавно, гуляя с женой в пеком сквере, ты нечаянно ляпнул: «А помнишь, мы здесь.», и осекся. <...> Где ты от лягушки-царевны убежал, чтобы квакать на мутной Тверской, быть последним в столице и первым в деревне, и вторым у одной, и шестым у другой. <...> В этой красной Москве, где в мечтах об отъезде проводили столетия полчища крыс, где ты был за свободу, в каком-то подъезде защищая БиДе, там сидел царь Борис и чеченец, и летчик, и вся гоп-компашка (что смешно, мудаки тогда были дружны), и клялись на бумажках, но вышла промашка, ты проснулся с утра без трусов и страны. <...> В этой жирной Москве, где по улицам узким колесят лимузины с десятком дверей, и безбожно завидуя им, новым русским, ты сидишь, как достаточно старый еврей. <...> И ты пробуешь выйти из дела и кожи, но холодные руки прилипли к деньгам, и, имея свой honour, ты шепчешь: «О Боже», как обычно, считая чертей по рогам. <...> В этой вечной Москве, где участие в драме, что была до, во время <...>