Иван Алексеевич Бунин
ГОСПОДИН ИЗ САН-ФРАНЦИСКО
Господин из Сан-Франциско - имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил - ехал в Старый
Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения.
Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствия, на путешествие во всех
отношениях отличное. Для такой уверенности у него был тот довод, что, во-первых, он был богат, а вовторых,
только что приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет. До этой поры он не
жил, а лишь существовал, правда, очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он
работал не покладая рук, - китайцы, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами,
хорошо знали, что это значит! - и наконец увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с
теми, кого некогда взял себе за образец, и решил передохнуть. Люди, к которым принадлежал он,
имели обычай начинать наслаждение жизнью с поездки в Европу, в Индию, в Египет. Положил и он
поступить так же. Конечно, он хотел вознаградить за годы труда прежде всего себя; однако рад был и
за жену с дочерью. Жена его никогда не отличалась особой впечатлительностью, но ведь все пожилые
американки страстные путешественницы. А что до дочери, девушки на возрасте и слегка болезненной,
то для нее путешествие было прямо необходимо: не говоря уже о пользе для здоровья, разве не
бывает в путешествиях счастливых встреч? Тут иной раз сидишь за столом и рассматриваешь фрески
рядом с миллиардером.
Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско обширный. В декабре и январе он надеялся
наслаждаться солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих
певцов и тем, что люди в его годы чувствуют особенно тонко, - любовью молоденьких неаполитанок,
пусть даже и не совсем бескорыстной; карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту
пору стекается самое отборное общество, где одни с азартом предаются автомобильным и парусным
гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые - стрельбе в голубей,
которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета
незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю; начало марта он хотел посвятить
Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы слушать там "Miserere"*, входили в его
планы и Венеция, и Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских островах, и Афины, и
Константинополь, и Палестина, и Египет, и даже Япония, - разумеется, уже на обратном пути... И все
пошло сперва прекрасно.
* - "Смилуйся" (лат.) - католическая молитва.
Был конец ноября, до самого Гибралтара пришлось плыть то в ледяной мгле, то среди бури с мокрым
снегом; но плыли вполне благополучно. Пассажиров было много, пароход – знаменитая "Атлантида" -
был похож на громадный отель со всеми удобствами, - с ночным баром, с восточными банями, с
собственной газетой, - и жизнь на нем протекала весьма размеренно: вставали рано, при трубных
звуках, резко раздававшихся по коридорам еще в тот сумрачный час, когда так медленно и
неприветливо светало над серо-зеленой водяной пустыней, тяжело волновавшейся в тумане; накинув
фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао; затем садились в ванны, делали гимнастику,
Стр.1