Вообще, "правоведы", как тогда называли юристов, занимают не последнее место на страницах ее дневника, особенно много внимания уделено Анатолию Федоровичу Коки и Владимиру Ивановичу Танееву. <...> Она дружила также с семьями профессоров Московского университета А. Н. Веселовского, И. И. Янжула, Н. И. Стороженко (последний познакомил ее с Л. Н. Толстым), присутствовала на лекциях В. О. Ключевского, была Близка к музыкальному миру и особенно много соприкасалась с семьей скрипача Л. С. Ауэра и с ним самим; участвовала в литературных собраниях, - словом, была непосредственной свидетельницей многих событий. <...> Как бы то ни было, ко мне Танеев страшно мил, так что Урусов, говоря со мной, иначе не выражается, как "Ваш Танеев" или "Вы бы сделали внушение Танееву, он становится невыносим". <...> С одной стороны, артисты и богема, с другой - купеческая родня, и как одинокие посетители - Танеев, Урусов, Минцлов, князь Питер Волховский, Боборыкии, который описал ее н нескольких своих романах. <...> Это уж не богобоязненный глава семьи, а человек с автоматической совестью, которому "мирское строение" приуготовило мораль на все случаи жизни Особенно блестяща была вторая часть лекции: Екатерининская эпоха. <...> Вместо прежнего человека с "автоматической совестью" - появился новый манекен с "автоматическими чувствами", А семье. <...> /./ В начале этой зимы Боборыкин' затеял устроить в Москве частные "рефератные собрания", наподобие петербургского Шекспировского кружка без дам. <...> Когда пришла очередь Алексея Николаевича (Веселовского) 6 , он заявил, что может принять гостей лишь при условии, что на собрании будет присутствовать (его жена) Александра Адольфовна. <...> (Танеев мне уже это раньше рассказывал со своими обычными ужимками, задыхаясь от смеха, а вчера сама Александра Адольфовна передавала с возмущением, так сказать, весь процесс этой "затеи". <...> Танеев как-то при мне сказал Минцлову 7 : "Вот, Рудольф Рудольфович, нам бы с Вами такую жену. <...> На это Танеев скромно <...>