Пѣніе
пѣтуховъ раздавалось по всѣмъ хуторамъ; сельскія колокольни веселымъ перезвономъ отэывались на
благовѣстъ къ ранней обѣднѣ въ церквахъ Валенціи, казавшихся синими и туманными въ отдаленіи; на
скотныхъ дворахъ поднимался дисгармоничный концертъ животныхъ: лошади ржали, коровы мычали,
куры кудахтали, ягнята блеяли, свиньи хрюкали; скотина учуяла острый запахъ растительности,
принесенный свѣжимъ дуновеніемъ утра, и нетерпѣливо рвалась въ поле. <...> Обмѣнявшись этими фразами со всею серьезностью людей, у которыхъ въ жилахъ есть
мавританская кровь и которые не могутъ упомянуть имя Божіе безъ торжественнаго жеста, крестьяне
смолкали, если встрѣча происходила между людьми незнакомыми; если же удалявшійся былъ пріятель, то
ему поручалось сдѣлать въ Валенціи мелкія закупки для жены или хозяйства. <...> Въ избушкѣ Тони, извѣстнаго во всемъ околоткѣ подъ прозвищемъ Пименто, жена его, Пепита,
несмотря на ранній часъ, готовилась уже ко второй поѣздкѣ въ городъ. <...> Она поднималась въ три часа утра,
взваливала на себя корзины, полныя спѣлыхъ овощей, которые Тони нарывалъ наканунѣ вечеромъ, съ
тысячами ругательствъ и проклятій такой собачьей жизни, требующей столькихъ трудовъ; а затѣмъ,
ощупью пробираясь по тропинкамъ, находя въ потемкахъ дорогу, какъ истая дочь
"уэрты" {"Уэртой" (садомъ) называется обширная плодороднѣйшая равнина, которая разстилается по
обоимъ берегамъ рѣчки Туріи или Гвадалавіара и прорѣзана цѣлою сѣтью оросительныхъ канавокъ.}, она
шла въ Валенцію, между тѣ <...>
Проклятый_хутор.pdf
Висенте Бласко Ибаньесъ.
Проклятый хуторъ.
Романъ.
Переводъ съ испанскаго В. Кошевичъ.
Книгоиздательство "Современныя проблемы".
Москва. -- 1910.
OCR Бычков М. Н.
http://az.lib.ru
I.
Необозримая равнина пробуждалась при блѣдноватыхъ лучахъ солнца, которое широкимъ
свѣтозарнымъ кругомъ выходило изъ моря.
Послѣдніе изъ соловьевъ, своимъ пѣніемъ придававшихъ плѣнительность этой осенней ночи,
теплой, точно весенней, прерывали свои заключительныя рулады, точно усиливающійся свѣтъ поражалъ
ихъ насмерть своими стальными лучами. Воробьи стаями вылетали изъ-подъ соломенныхъ крышъ и
вершины деревьевъ содрогались от первыхъ движеній этой воздушной дѣтворы, которая сo всѣхъ сторонъ
колебала листву, задѣвая ее крыльями.
Мало-по-малу замирали звуки, оживлявшіе ночь: плескъ воды въ канавкахъ, шелестъ тростника,
лай сторожевыхъ псовъ. Вмѣстѣ съ темъ другіе шумы возникали, росли и разносились по равнинѣ. Пѣніе
пѣтуховъ раздавалось по всѣмъ хуторамъ; сельскія колокольни веселымъ перезвономъ отэывались на
благовѣстъ къ ранней обѣднѣ въ церквахъ Валенціи, казавшихся синими и туманными въ отдаленіи; на
скотныхъ дворахъ поднимался дисгармоничный концертъ животныхъ: лошади ржали, коровы мычали,
куры кудахтали, ягнята блеяли, свиньи хрюкали; скотина учуяла острый запахъ растительности,
принесенный свѣжимъ дуновеніемъ утра, и нетерпѣливо рвалась въ поле.
Свѣтъ разливался по небу, тѣни таяли, точно поглощаемыя бороздами пашни и массами листвы;
мало-по-малу, изъ утренняго тумана выдѣлялись влажныя и блестящія тутовыя и плодовыя деревья,
извилистыя линіи канальцевъ, большіе квадраты огородовъ, похожіе на громадные зеленые платки, и
красная, тщательно вспаханная почва. На дорогахъ появлялись подвижные ряды черныхъ точекъ, похожіе
на колонны муравьевъ и направлявшіеся въ городъ. Изъ конца въ конецъ равнины зазвучали протяжныя
пѣсни, прерываемыя окриками на рабочій скотъ, и скрипъ колесъ, а время от времени бѣшеный ревъ,
подобный трубному звуку, проносился въ пространствѣ, какъ будто понуждая лѣнивыхъ къ работѣ.
Въ канавкахъ начала приходить въ движеніе ровная поверхность красноватой воды, громкій шумъ
которой надъ запрудою заставлялъ лягушекъ умолкать, а птицъ -- прекращать хлопанье крыльями; утки
величественно плавали въ ней, поворачивая направо и налѣво свои длинныя гибкія шеи.
Вмѣстѣ съ свѣтомъ, равнину заполняла жизнь, проникая въ жилища и хлѣва. Co скрипомь
распахивались двери; на порогахъ показывались бѣлыя фигуры, закинувъ руки за голову и глядя на
сіяющій горизонтъ. Растворенные хлѣвы выпускали въ городъ молочныхъ коровъ, стада козъ, повозки съ
навозомъ. За низкою стѣной малорослыхъ деревьевъ, окаймлявшихъ дороги, позвякивали бубенцы и
колокольчики, а къ ихъ веселому звуку примѣшивалусь энергическіе возгласы погонщиковъ: "Arre, аса!"
На крыльцахъ избъ обмѣнивались привѣтствіями тѣ, кто отправлялся въ городъ, съ тѣми, кто
оставался ради полевыхъ работъ.
-- Пошли вамъ Боже добрый день!
-- День добрый!
Обмѣнявшись этими фразами со всею серьезностью людей, у которыхъ въ жилахъ есть
Стр.1