В. Г. Белинский
Рецензии 1835 года
В.Г. Белинский. Полное собрание сочинений в 13 томах. Том первый
Статьи и рецензии 1829-1835. Художественные произведения
Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1953
OCR Бычков М.Н.
Содержание
Четыре вымысла. Соч. Николая Лутковского
Эмилий Лихтенберг. Повесть М. Лисицыной
Ледяной дом. Соч. И. И. Лажечникова
Метода всеобщего обучения Жакото
Метода Жакото, изложенная для родителей и наставников. Издал Егор Гугель
Чтения для умственного развития малолетних детей и обогащения их познаниями. Составлены
Егором Гугелем
Вечера моей бабушки, или Собрание нравоучительных детских повестей
Записки г-жи Дюкре о императрице Иозефине, о ее современниках и о дворах Наварском и
Мальмозонском
69. Четыре вымысла. Сочинение Николая Лутковского. Санкт-Петербург, в типографии И.
Бенкена и А. Лыткина. 1834. 220. (12).
Эмилий Лихтенберг. Повесть. Соч. М. Лисициной. Издание второе без прибавлений (??!!).
Москва. В типографии С. Селивановского. 1835. Две части: I -- 165; II -- 88. (12).1
Les beaux esprits se rencontrent {Остроты умников повторяются (франц.).-- Ред.} -- говорит
французская пословица: правда, истинная правда! Вот два сочинения, принадлежащие особам разного
пола, написанные в разные времена (последнее издается в другой раз и без прибавлений), сколько в них
общего, сходного, родного! Добрый дедушка Лафонтен (вечная ему память!) был, для обоих них,
образцом и вдохновителем, и весьма естественно, что они далеко отстоят от него в литературном
достоинстве, ибо когда же подражатели бывают выше своих образцов или даже равны им?
Мне как-то совестно не познакомить вас хоть сколько-нибудь с красотами этих сочинений, этими
красотами, самородными и блестящими, как алмаз! Раскрываю "Четыре вымысла" и читаю: "Подобно
охотнику, пробирающемуся в теснине густого леса, Алексей желал сперва раздвинуть ветви
Александровых чувствований, чтоб, так сказать, посмотреть, нет ли, в самом деле, за этими ветвями -потаенного
логовища змеи, лисицы или тетерева; потом предполагал он, в другой визит, продолжить свое
любопытство; а в третий надеялся уже обстоятельно узнать, соперника ли для себя имеет он в Александре,
или просто откровенного знакомца". Творец небесный! Раздвинуть ветви чувствований и посмотреть,
нет ли за ними потаенного логовища змеи, лисицы или тетерева (уж верно глухого!); сделать целых три
визита в чувствования! Ай, ай! да это новый элемент, кроме Августа Лафонтена, элемент восточный,
ориентальный -- а я и не заметил этого! Это, точно, как будто перевод с персидского. Раскрываю "Эмилия
Лихтенберга" и читаю: "-- Так по-вашему, решительно нет несчастия? -- Есть, сударь! оно, по-моему,
состоит в заблуждениях и пороках людей; но от нас зависит предохранить спокойствие чистой совести, с
которою никогда и ни в каких обстоятельствах жизни человек не может быть несчастлив.-- О! поверьте,
сударыня, что много есть людей, которые были всегда игрушкой рока и которые даже против воли
впадали в преступления.-- Не говорите мне об них; они были игрушка страстей своих".
Каково? Но теоретический догматизм еще не главное достоинство произведения г-жи М.
Лисициной: у ней факты всего убедительнее. Она хочет заставить любить добро, ее герои все добры, и
зато все женятся и выходят замуж по склонности, по любви и живут богато и счастливо. И посмотрите,
как верен, как несомненен приз, предлагаемый сочинительницею: когда кто-нибудь из персонажей ее
романа любит глубоко, пламенно, энергически, до безумия, до исступления, и ему изменяет его любезная
Стр.1