Новейшая антология Юлия ЩЕРБИНИНА БЕГСТВО ИЗ ЛИТЕРАТУРНОГО ЗАПОВЕДНИКА О романе Всеволода Бенигсена «ГенАцид» . <...> Прошло уже два года с момента выхода романа Всево лода Бенигсена «ГенАцид», однако, несмотря на живой читательский интерес и выдвижение на престижные ли тературные премии, произведение это странным образом остается вне зоны внимания литературной критики. <...> «ГенАцид» определяли как книгу «о прививке россий ской словесности русскому народу в отдельно взятой де ревне»2 ; даже как «какуюто черную притчуфантазию о русской жизни <.> и как иносказание о “книжных” ис токах революции и террора»4 . <...> 27 августа. ; «роман про то, что народ так оскотинился, что ни какая литература его уже не исправит, а только, наоборот, испортит»3 лого государства. <...> Так литература из объекта ува жения и наслаждения превращается в орудие насилия и предмет глумления. <...> Роман Бенигсена всеми красками художественности расцвечивает очевидный факт: идея «в приказном поряд ке сердца искусством облагораживать» заведомо обрече на. <...> И, аналогично «библиотекарю» (в кавычках) Михаила Елизарова, библиотекарь (без кавычек) у Бенигсена ока зывается вовлеченным в водоворот сначала странных, а затем кровавых событий, даром что на краткий миг «ощу тил себя Творцом, вдыхающим жизнь в мертвые тела большеущерцев» (параллель с Елизаровым вновь очевид на). <...> Эксперимент по «сохранению литературного насле дия» вводит большеущерцев в состояние самого настоя щего когнитивного диссонанса. <...> И выходит: литературный заповедник если и может гделибо существовать, то не в физическом, а лишь в ду ховном пространстве. <...> Как в самом начале повествования едва проснувшийся с утра библиотекарь Пахомов «в ужасе пытался прикрыть дверь своего сознания, дабы не хлынул туда мутный поток информационного мусора, который беспрестанно грозил наводнением», — так оглоушенные литературной класси кой большеущерцы используют известные <...>