МАНН Гвидо Карпи (автор статьи «К истории русской лите ратуры») находит в моей ответной реплике «досадное не доразумение» и вследствие этого необходимость своего оправдания: «. <...> Определение русской литературы как “за поздалой” — не признак спеси иностранца». <...> «Уверяю: мне никогда и в голову не приходило, что “запоздалое” обяза тельно значит вторичное или, тем более, второсортное» (курсив во всех случаях, кроме оговоренных, в оригинале мой. <...> ). Признаться, мне бы тоже показалось странным услы шать столь несправедливые обвинения серьезному иссле дователю и автору интересной работы. <...> К счастью, в моей реплике ничего подобного этим обвинениям нет, и где их мог услышать Гвидо Карпи — не знаю. <...> Напомню лишь, что свойство запоздалости (но, конечно не «мелко сти», не «второсортности») определяется, по Карпи, осо бой судьбой русской литературы: «Национальная лите ратура, сравнимая с литературами Западной Европы по структуре и функции, появилась в России довольно позд но.» (с. <...> А именно «с того момента, когда разнооб разные жанры слились в комплексную культурную систе му, организованную согласно нормам риторики и основанную на едином литературном языке.» (с. <...> С этим не приходится спорить, нужно лишь добавить, что основа и цель этого процесса виделись современникам в выработке самобытного мыслительного и эмоционально го содержания, — так рассуждал, например, Н. Надеждин <...> , один из самых страстных поборников русской народно сти. <...> Ли 227 бо глубокий, неподвижный сон, либо жалкая игра китай ских бездушных теней»1 . <...> Среди отсутствующих «страстей» как необходимого условия развития литературы — страсть к женщине, по читание женщины, любовь. <...> «Я не ищу в нашем обществе женщины Бальзака, этой дивной поэмы, для создания ко ей потребно было двенадцать веков непрерывно возрас тающей цивилизации.» <...> И тут во всем своем значении открывается понятие «запоздалый», которым правомерно пользуется и Карпи <...>