История русской литературы Геннадий КРАСУХИН ПРЕВРАТНОСТИ ОБОРВАННОЙ ДРУЖБЫ Пушкин и Баратынский Все же позвольте, тряхнув стариной, Пару слезинок глотнуть напоследок: В томто и дело, что больно он редок — Дружбы старинной напиток хмельной. <...> Дмитрий Сухарев Хорошо известно, что в 20е годы познакомившийся через Дельвига с Баратынским Пушкин относился к нему очень дружески. <...> Он и сам об этом свидетельствовал— в письмах друзьям1 , в своих стихах, в том, с какой охотой Письма Пушкина к Баратынскому до нас не дошли. <...> Такая убеж денность основана на дошедших до нас трех письмах Баратынского 1825го, 1826го и 1828 годов, на фразах в них: «Пиши, милый Пуш кин.», «Прощай, милый Пушкин, не забывай меня». <...> 1 9 брал эпиграфы из Баратынского для «Выстрела», для «Евгения Онегина»2 , наконец, в стихотворных откликах на произведения друга. <...> В частности, в послании Пушки на к Баратынскому по поводу «финляндской» поэмы по следнего «Эда» (1826), раздражившей Бестужева3 впоследствии (1833) выяснилось, Надеждина4 и, как . <...> Пушкин не просто выразил удовольствие от прочитанной поэмы: Стих каждый повести твоей Звучит и блещет, как червонец, Твоя чухоночка, ейей, Гречанок Байрона милей, — но весьма резко отвел от нее критику Булгарина, написав шего в «Северной пчеле» (1826, № 20) об «Эде»: «Нет ни одной сцены занимательной, ни одного положения пора зительного. <...> Для него нет сомнений в том, что больший— «Певец Пиров и грусти томной» — «Е. А. Баратынский»,— уточняет Автор в сноске к этому стиху и продолжает: . <...> «Счастливец» продолжал шагать по той же стезе и во время работы Пушкина над «Онегиным»: «Первые произв[едения] Баратынского были элегии и в этом роде он первенствует,— набросал он начерно в 1827 году рецензию на первый сборник стихов Баратын Лотман Ю.М. <...> — Ныне вошло в моду порицать элегии — как в ста рину старались осмеять оды; но если вялые подража[те ли] Ломоносова и Баратынского равно несносны, то из того еще не следует, что роды <...>