Григорий АРОСЕВ СИМВОЛ ВЕЛИКОГО ДОВЕРИЯ Марина Степнова Для того чтобы понять специфику «эволюции в про зе» Марины Степновой, надо хорошо знать все, что она написала. <...> На данный момент это с десяток рассказов, а также романы «Хирург» и «Женщины Лазаря». <...> Однако в хронологическом подходе к критике текстов Степновой кроется своего рода подвох, даже парадокс: роман «Хи рург», написанный первым, никак не может опережать «Женщин Лазаря», хотя именно так дело и обстоит. <...> Персонаж Степновой — не Башмачкин, вечно унижае мый, но благородный и великодушный, не Смердяков, сын блаженной и убийца, но философ и страдалец, и даже не чеховский Червяков, жалкий и раболепный, но совест ливый и комичный. <...> Их, героев Степновой, даже сложно назвать маргиналами, потому что они все — плоть от пло ти нашего общества, нашей культуры и наших привычек. <...> Видеть героя в маленьком человеке слож но, а видеть героя в полном ничтожестве почти невозмож но — и однако именно это порой удается Степновой. <...> Но на людей, окружающих Аркадия Хрипу нова или Лазаря Линдта, их гениальность не распростра няется, да и поступки гениев часто очень и очень непри влекательны, а подчас даже преступны и аморальны. <...> «Черная кошка» немного отличается от прочих харак тером неназванной женщины, главного действующего лица. <...> Однако «Чер ная кошка» в очередной раз подтверждает, что убогой мо жет быть не только жизнь в пыльном продавленном кресле, как у Антуанетточки, но и жизнь, начисто лишен ная внутреннего — нравственного — ориентира. <...> » В этом не самом удачном степновском рассказе (взять хотя бы ряд неловких, слишком ученических выражений: «одуряюще молодым телом», «я показалась ему <.> пе репуганным, неуклюжим, заблудившимся ребенком», 303 «нам обоим было тесно в этом смертельно перекошенном времени и пространстве» и т. д.), выполз наружу червя чок, который потом подгрызет прочный фундамент рома на «Женщины Лазаря»,— авторское невнимание <...>