В. Г. Белинский
Герой нашего времени. Сочинение М. Лермонтова
---------------------------------------------------------------------------Собрание
сочинений в девяти томах
М., "Художественная литература", 1979
Том четвертый. Статьи, рецензии и заметки. Март 1841 - март 1842
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
---------------------------------------------------------------------------ГЕРОЙ
НАШЕГО ВРЕМЕНИ. Сочинение
М. Лермонтова.
Издание второе.
Санкт-Петербург. В типографии Ильи Глазунова и КЈ. 1841. Две части. В 12-ю
д. л. В I-й части VI и 250, во II-й - 173 стр.
Давно ли приветствовали мы первое издание "Героя нашего времени"
большою критическою статьею {1} и, полные гордых, величавых и сладостных
надежд, со всем жаром убеждения, основанного на сознании, указывали русской
публике на Лермонтова, как на великого поэта в будущем, смотрели на него,
как на преемника Пушкина в настоящем!.. И вот проходит не более года, - мы
встречаем новое издание "Героя нашего времени"
горькими слезами о
невозвратимой утрате, которую понесла осиротелая русская литература в лице
Лермонтова!.. {2} Несмотря на общее, единодушное внимание, с каким приняты
были его первые опыты, несмотря на какое-то безусловное ожидание от него
чего-то великого, - наши восторженные похвалы и радостные приветы новому
светилу поэзии для многих благоразумных
людей казались преувеличенными...
{3} Слава их благоразумию, так много теперь выигравшему, и горе нам, так
много утратившим!.. В сознании великой, невознаградимой утраты, в полноте
едкого, грустного чувства, отравляющего сердце, мы готовы великодушно
увеличить торжество осторожного в своих приговорах сомнения и охотно
сознаться, что, говоря так много о Лермонтове, мы видели более будущего,
нежели настоящего Лермонтова, - видели Алкида, в колыбели удушающего змей
зависти, но еще не Алкида, сражающего ужасною палицею лернейскую гидру...
{4} Да, все написанное Лермонтовым еще недостаточно для упрочения
колоссальной славы и более значительно как предвестие будущего, а не как
что-нибудь положительно и безотносительно великое, хотя и само по себе все
это составляет важный и примечательный факт, решительно выходящий из круга
обыкновенного. Первые лирические пьесы: "Руслан и Людмила" и "Кавказский
пленник", еще не могли составить славы Пушкина как великого мирового поэта;
но в них уже виделся будущий создатель "Цыган", "Онегина", "Бориса
Годунова", "Моцарта и Сальери", "Скупого рыцаря", "Русалки", "Каменного
гостя" и других великих поэм... Толпа судит и делает свои приговоры задним
числом; она говорит, когда уже не боится проговориться. Толпа идет ощупью и
о твердости встреченного ею предмета судит по силе толчка, с которым
наткнулась на него. Оставляя за толпою право видеть вещи не иначе, как
оборачиваясь назад, не будем отнимать права у людей заглядывать вперед и -
по настоящему предсказывать о будущем... Всякому свое: толпе кричать, людям
мыслить... Пусть же кричит она, а мы снова повторим: новая, великая утрата
осиротила бедную русскую литературу!..
Самые первые произведения Лермонтова были ознаменованы печатаю какой-то
особенности: они не походили ни на что, являвшееся до Пушкина и после
Пушкина {5}. Трудно было выразить словом, что в них было особенного,
отличавшего их даже от явлений, которые носили на себе отблеск истинного и
замечательного таланта. Тут было все - и самобытная,
живая мысль,
одушевлявшая обаятельно прекрасную форму, как теплая кровь одушевляет
молодой организм и ярким, свежим румянцем проступает на ланитах юной
красоты; тут была и какая-то мощь, горделиво владевшая собою и свободно
подчинявшая идее своенравные порывы свои; тут была и эта оригинальность,
которая, в простоте и естественности, открывает собою новые,
Дотоле
невиданные миры и которая есть достояние одних гениев; тут было много
чего-то столь индивидуального, столь тесно соединенного с личностию творца,
- много такого, что мы не можем иначе охарактеризовать, как назвавши
"лермонтовским элементом"... Какой избыток силы, какое разнообразие идей и
образов, чувств и картин! Какое сильное слияние энергии и грации, глубины и
легкости, возвышенности и простоты! Читая всякую строку, вышедшую из-под
пера Лермонтова, будто слушаешь музыкальные аккорды и в то же время следишь
взором за потрясенными струнами, с которых сорваны они рукою невидимою...
Тут, кажется, соприсутствуешь духом таинству мысли, рождающейся из ощущения,
Стр.1