Иннокентий Анненский в неизданных воспоминаниях
А. В. Лавров, Р. Д. Тименчик
Памятники культуры. Новые открытия, 1981. Ленинград, "Наука", 1983.
OCR Бычков М.Н.
Около десяти лет спустя после смерти Иннокентия Федоровича Анненского (1855--1909) хорошо
знавший покойного в последний год его жизни С. К. Маковский -- поэт, художественный критик и
редактор журнала "Аполлон" -- писал в мемуарном очерке о нем: "Известно, что мы, русские, плохо
ценим наших больших людей. Как часто приходят они и уходят незаметно. И только потом, когда их нет,
спохватившись, мы сплетаем венки на траурных годовщинах <...> Эти люди, канувшие в вечность и
увенчанные смертью, сделали бы гораздо больше, если бы при жизни были согреты вниманием любви.
Общее русское горе -- это легкомысленное пренебрежение к живым. Мы сами себя обкрадываем, не
воздавая должного им, избранникам, не лелея их, светочей духа, одержимых самоотверженной страстью
творчества".1 Развивая эту мысль, некогда отчетливо сформулированную Пушкиным в "Путешествии в
Арзрум" в связи с гибелью Грибоедова, применительно к Анненскому, Маковский был глубоко прав, с
особой остротой подчеркивая то невосстановимо утраченное, что при иных обстоятельствах могло бы
быть своевременно осмыслено и зафиксировано и что позволило бы с большей полнотой и
определенностью судить о загадочном облике скоропостижно умершего поэта, с запозданием
получившего литературное признание. Скудость имеющихся в исследовательском обороте сведений об
Анненском, несоизмеримая с его значением в литературе рубежа веков, -- даже учитывая относительно
благополучную сохранность его архива, -- бросается в глаза сразу же, как только мы начинаем
пристальнее всматриваться в тот или иной аспект его многогранной деятельности. В этих условиях
немногочисленные мемуарные свидетельства об Анненском представляют особую ценность.
Связи Анненского с писательским миром, прочно установившиеся лишь в последние месяцы его
жизни, в пору подготовки журнала "Аполлон" и выпуска в свет его первых номеров, возникали обычно
спорадически и затрагивали далеко не основные центры тогдашней писательской и умственной жизни. На
протяжении по меньшей мере трех десятилетий жизненные связи Анненского почти не выходили за
пределы педагогического и научного круга, в котором он не мог найти отклика своим стихам. Столь же
мало внутренних точек соприкосновения было у него с литераторами и общественными деятелями
либеральной и народнической ориентации, с которыми он был знаком и среди которых были и очень
крупные личности, например В. Г. Короленко. К их кругу примыкал его старший брат Николай
Федорович Анненский (1843--1912) -- известный статистик, публицист и народнический общественный
деятель, сотрудник "Отечественных записок" и "Русского богатства". В его семье Анненский
воспитывался, поддерживал с ним близкие отношения всю жизнь, однако поэзия Анненского его брату
была непонятна и чужда, так же как и большинству окружавших его людей.2 "Одинокий", -- так по праву
собиралась назвать свою статью об Анненском критик Л. Я. Гуревич.3 О трагизме безысходного
одиночества Анненского ясно сказал Маковский: "Поэт глубоких духовных разладов, мыслитель,
осужденный на глухоту современников, -- он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к
двум поколениям, к старшему возрастом и бытовыми навыками, к младшему -- духовной изощренностью,
Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой
противоречивых дерзаний и неутолимой мечтательности".4
Духовное одиночество Анненский переживал и в царскосельской среде, враждебной новому
искусству. Полемизируя с оценкой Царского Села начала века как "города муз", А. Ахматова писала в
одной из заметок 1960-х годов: "О таком огромном, сложном и важном явлении конца 19 и начала 20
в<ека>, как символизм, царскоселы знали только "О закрой свои бледные ноги" и "Будем как солнце".
При мне почтенные царскоселы издевались над стихами Блока:
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
Их рупором был нововременный Буренин".5 Таким же было их отношение к Анненскому-поэту.
Об ироническом отношении к "декадентским" стихам директора гимназии вспоминает О. А. Федотова
Стр.1