Леонид Андреев. Вор
---------------------------------------------------------------Оригинал
находится здесь: In Folio: электронная библиотека
---------------------------------------------------------------I
Федор
Юрасов, вор, трижды судившийся за кражи, собрался в гости к
своей прежней любовнице, проститутке, жившей верст за семьдесят от Москвы.
На вокзале он сидел в буфете I класса, ел пирожки и пил пиво, и ему
прислуживал человек во фраке; а потом, когда все двинулись к вагонам,
вмешался в толпу и как-то нечаянно, подчиняясь общему возбуждению, вытащил
кошелек у соседа, пожилого господина. Денег у Юрасова было достаточно, даже
много, и эта случайная, необдуманная кража могла только повредить ему. Так
оно и случилось. Господин, кажется, заметил покражу, потому что очень
пристально и странно взглянул на Юрасова, и хотя не остановился, но
несколько раз оглянулся на него. Второй раз он увидел господина уже из окна
вагона: очень взволнованный и растерянный, со шляпой в руках, господин
быстро шел по платформе и заглядывал в лица, смотрел назад и кого-то искал
в окнах вагонов. К счастью, пробил третий звонок, и поезд тронулся. Юрасов
осторожно выглянул: господин, все еще со шляпой в руках, стоял в конце
платформы и внимательно осматривал пробегающие вагоны, точно отсчитывая их;
и в его толстых ногах, расставленных неловко, как попало, чувствовалась все
та же растерянность и удивление. Он стоял, а ему, вероятно, казалось, что
он идет: так смешно и необыкновенно были расставлены его ноги.
Юрасов выпрямился, выгнув назад колена, отчего почувствовал себя еще
выше, прямее и молодцеватее, и с ласковой доверчивостью обеими руками
расправил усы. Усы у него были красивые, огромные, светлые, как два золотые
серпа,
выступавшие по краям лица; и, пока пальцы нежились приятным
ощущением мягких и пушистых волос, серые глаза с беспредметной наивной
суровостью глядели вниз - на переплетающиеся рельсы соседних путей. Со
своими металлическими отблесками и бесшумными извивами они похожи были на
торопливо убегающих змей.
Сосчитав в уборной украденные деньги - их было двадцать четыре рубля с
мелочью,- Юрасов брезгливо повертел в руках кошелек: был он старый,
засаленный, и плохо закрывался, и вместе с тем от него пахло духами, как
будто очень долго он находился в руках женщины. Этот запах, немного
нечистый, но возбуждающий, приятно напомнил Юра-сову ту, к которой он ехал,
и, улыбнувшись, веселый, беспечный, расположенный к дружелюбной беседе, он
пошел в вагон. Теперь он старался быть как все, вежливым, приличным,
скромным; на нем было надето пальто из настоящего английского сукна и
желтые ботинки, и он верил в них, в пальто и в ботинки, и был уверен, что
все принимают его за молодого немца, бухгалтера из какого-нибудь солидного
торгового дома. По газетам он всегда следил за биржей, знал курс всех
ценных бумаг, умел разговаривать о
коммерческом деле, и иногда ему
казалось, что он, действительно, не крестьянин Федор Юрасов, вор, трижды
судившийся за кражи и сидевший в тюрьме, а молодой порядочный немец, по
фамилии Вальтер, по имени Генрих. Генрих - звала его та, к которой он ехал;
товарищи звали его "немцем".
- Это место свободно? - вежливо осведомился он, хотя сразу видно было,
что место свободно, так как на двух диванчиках сидело только двое,
отставной офицер, старичок, и дама с покупками, по-видимому, дачница. Никто
ему не ответил, и с изысканной аккуратностью он опустился на мягкие пружины
дивана, осторожно вытянул длинные ноги в желтых ботинках и снял шляпу.
Потом дружелюбно оглядел старичка-офицера и даму и положил на колено свою
широкую белую руку так, чтобы сразу заметили на мизинце перстень с огромным
брильянтом. Брильянт был фальшивый и сверкал старательно и голо, и все
действительно заметили, но ничего не сказали, не улыбнулись и не стали
дружелюбнее. Старик перевернул газету на новую страницу, дама, молоденькая
и красивая, уставилась в окно. И уже со смутным предчувствием, что он
открыт, что его опять почему-то не
приняли за молодого немца, Юрасов
тихонько спрятал руку, которая показалась ему слишком большой и слишком
Стр.1