* Леонид Андреев. Друг *
--------------------------------------------------------------OCR:
Максим Бычков
--------------------------------------------------------------Когда
поздний ночью он звонил у своих дверей, первым звуком после
колокольчика был звонкий собачий лай, в котором слышались и боязнь чужого и
радость, что это идет свой. Потом доносилось шлепанье калош и скрип
снимаемого крючка.
Он входил и раздевался в темноте, чувствуя недалеко от себя молчаливую
женскую фигуру. А колена его ласково царапали когти собаки, и горячий язык
лизал застывшую руку.
- Ну, что? - спрашивал заспанный голос тоном официального участия.
- Ничего. Устал, - коротко отвечал Владимир Михайлович и шел в свою
комнату.
За ним, стуча когтями по вощеному полу, шла собака и вспрыгивала на
кровать. Когда свет зажженной лампы
поднимался, и хвост вертелся, как ручка у шарманки.
- Друг ты мой единственный! - говорил Владимир Михайлович и гладил
черную блестящую шерсть. Точно от полноты чувства, собака опрокидывалась на
спину, скалила белые зубы и легонько ворчала, радостная и возбужденная. А он
вздыхал, ласкал ее и думал, что нет больше на свете никого, кто любил бы
его.
Если Владимир Михайлович возвращался рано и не уставал от работы, он
садился писать, и тогда собака укладывалась комочком где-нибудь на стуле
возле него, изредка открывала один черный глаз и спросонья виляла хвостом. И
когда, взволнованный процессом творчества, измученный муками своих героев,
задыхающийся от наплыва мыслей и образов, он ходил по комнате и курил
папиросу за папиросой, она следила за ним беспокойным взглядом и сильнее
виляла хвостом.
- Будем мы с тобой знамениты, Васюк? - спрашивал он собаку, и та
утвердительно махала хвостом.
- Будем тогда печенку есть, ладно?
"Ладно", - отвечала собака и сладко потягивалась: она любила печенку.
У Владимира Михайловича часто собирались гости. Тогда его тетка, с
которой он жил, добывала у соседей посуду, поила чаем, ставя самовар за
самоваром, ходила покупать водку и колбасу и тяжело вздыхала, доставая со
дна кармана засаленный рубль. В накуренной комнате звучали громкие голоса.
Спорили, смеялись, говорили смешные и острые вещи, жаловались на свою судьбу
и завидовали друг другу; советовали Владимиру Михайловичу бросить литературу
и заняться другим, более выгодным делом. Одни говорили, что ему нужно
лечиться, другие чокались с ним рюмками и говорили о вреде водки для его
здоровья. Он такой больной, постоянно нервничающий. Оттого у него припадки
тоски, оттого он ищет в жизни невозможного. Все говорили с ним на "ты", и в
голосе их звучало участье, и они дружески звали его с собой ехать за город
продолжать попойку. И когда он, веселый, кричащий больше всех и беспричинно
смеющийся, уезжал, его провожали две пары глаз: серые глаза тетки, сердитые
и упрекающие, и черные, беспокойно ласковые глаза собаки.
Он не помнил, что он делал, когда пил и когда к утру возвращался домой,
выпачканный в грязи и мелу и потерявший шляпу. Передавали ему, что во время
попойки он оскорблял друзей, а дома
обижал тетку, которая плакала и
говорила, что не выдержит такой жизни и удавится, и мучил собаку за то, что
она не идет к нему ласкаться. Когда же она, испуганная и дрожащая, скалила
зубы, то бил ее ремнем. Наступал следующий день; все уже кончали свою
дневную работу, а он просыпался больной и страдающий. Сердце неровно
колотилось в груди и замирало, наполняя его страхом близкой смерти, руки
дрожали. За стеной, в кухне, стучала тетка, и звук ее шагов разносился по
пустой и холодной квартире. Она не заговаривала с Владимиром Михайловичем и
молча подавала ему воду, суровая, непрощающая. И он молчал, смотрел на
потолок в одно давно им замеченное пятнышко и думал, что он сжигает свою
жизнь и никогда у него не будет ни славы, ни счастья. Он сознавал себя
ничтожным, и слабым, и одиноким до ужаса. Бесконечный мир кишел движущимися
наполнял комнату, взор Владимира
Михайловича встречал упорный взгляд черных глаз собаки. Они говорили: приди
же, приласкай меня. И, чтобы сделать это желание более понятным, собака
вытягивала передние лапы, клала на них
боком голову, а зад ее потешно
Стр.1