К. С. Аксаков
Письмо из деревни
Оригинал здесь -- http://dugward.ru/library/aksakovy/kaksakov_pismo_iz_der.html
В деревне журналы доставляют большое утешение: они заменяют, хотя отчасти, какое ни есть
столичное умственное движение. И надо сказать, увесистыми журналами угощают нас журналисты,
рассчитывая, что чем больше будет чтения, тем охотнее станут подписываться, - и вот они суют в свои
книжки целые романы и по совести не заботясь о том, что романом часто заслоняется журнал, что
множество разнородных не журнальных статей превращают журнал в книжный магазин и лишают его
легкого, быстрого и подвижного, но часто могущественного влияния. Впрочем, других журналов,
вероятно, нам не нужно, если их нет. Существуют не зависящие от издателей и писателей
обстоятельства, - но что об них говорить? Сытые журналы, хвастающиеся количеством печатных листов,
выходят в множестве: в час добрый!
Интересное зрелище представляет наша журналистика. Времена, видно, переменились: теперь
журналами щеголяет Петербург; там, в этом центре всяких спекуляций и оборотов, в особенности
литературно-торговых, рождаются они, плотные, гоняющиеся за величиной, не боящиеся известной
русской пословицы. Итак, вся журналистика в Петербурге. В Москве теперь один журнал, в котором
часто много интересных статей, но который не имеет тоже истинно журнального характера. Если
говорить о журналистике, почти приходится говорить об одном Петербурге, по крайней мере, о нем
особенно. Итак, поговорим о петербургской журналистике.
О, журналистика в Петербурге! Боже мой! Чего там нет! Какие сокровища! "Библиотека для
чтения", "Маяк", "Отечественные записки", "Литературные прибавления", "Северная пчела" и пр., и пр.
А сколько периодических изделий: "Физиология Петерб.", "Вчера и сегодня", "Зубоскал" и пр., и пр.
Право, глаза разбегаются. Не знаешь, о чем говорить сперва. Но если начинать сначала, так надо
говорить о "Библиотеке для чтения". От нее сыры-боры загорелись.
"Библиотека для чтения" - первый увесистый журнал в России - имела огромный числительный
успех и до сих пор держится твердо. Она поняла, где стоит множество народа на гуляньях, чему
раздается одобрительный хохот; она поняла и осуществила на деле; и точно, около нее собирается народ,
которого тешит записной остряк, готовый на какие угодно штуки, чтоб только вынудить смех, и точно,
невольно смеешься. Но что проповедует, что думает "Библиотека для чтения"? - ничего не думает: она
скажет вам, что думать - вздор. Что чувствует? Ничего опять не чувствует: она скажет вам, что и чувство
- вздор. Какое же ее убеждение, цель? Ведь вот, напр., у г. Булгарина есть убеждение и цель, известные
всей России, а у "Библиотеки" нет никакого. У нее есть цель посмешить, и, разумеется, она недаром
проделывает свои штуки и насмешки. Остроты ее часто нелепы до смешного, часто замысловаты и
остроумны; в ней есть и серьезные статьи, и хорошие переводы, но дух журнала открывается в критике,
и он таков, как мы сказали, так нам кажется, по крайней мере. Стихи, пустячки, по ее мнению, и потому
стихотворная ее часть плоха. На успехи человечества она больше смотрит со стороны комфортства,
удобства, мебели, вкусного блюда, тонкого сукна и т. д. Но все же она утратила несколько от прежней
своей известности; со временем делается ясно, что совсем не на ней держится время.
О ком же говорить после "Библиотеки для чтения (Б.ч.)"? - конечно, об "Отечественных записках
(О.з.)". - Они опередили всех прочих своих соперников. Что перед ними знаменитые некогда деятели г.
Полевой и г. Булгарин? Говоря серьезно, "О.з." - прямой наследник Полевого. Во всякую эпоху и просто
во всякое время есть совершенно поверхностная современность, за которую обыкновенно хватаются
люди, желающие успеха. Это старый маневр, но он всегда удается. Хлопот здесь больших нет. Человек
современно-поверхностный или, лучше, поверхностно-современный не спускается вглубь эпохи, вглубь
этого великого потока времени; такие люди составляют ненужную пену, которую мощная река
разбрасывает по берегам и которая исчезает без следа; но и эти поверхностные люди, эта пена сменяет
друг друга. Было время для г. Полевого, но его сменили "О.з.". Какое жалкое лицо представляет
г.Полевой; какое жалкое лицо представят "О.з.", когда новый Полевой их сменит! Опять повторяем:
"О.з." - толстяк из толстяков, и поэтому в нем есть всякая всячина: и целые романы, часто глупейшие, и
повести, иные недурные, иные дурные до крайности, и недурные и дурные стихи, все известное дело, и
дельные статьи. Но мы говорим все-таки не об том: дух, жизнь и знание именно являются в критике, в
рецензии. И потому мы говорим преимущественно об этой части журнала. Основание этого журнала, вся
его политика, вся мысль его, желание - быть современным, хватать вершки и придавать себе этот
ложный блеск, обманчивый для многих глаз. Если обратить внимание на все критики "О.з.", то мы
Стр.1