За
Россию!
tie в силе Бог, а в правде —
„POSSEV"
Издательство
• редакция:
Длеисандр Невский
Sozlalpolltlscbe Randschao in rnsslscher Sprache. Dentscblano
Social and Political Review In Russian Language. Germany
Hebdomadalre Social et Politique en langue russe. AUemagn
Verlag .Possev* ,
Limburg/Lahn, Deutschlana.
Условия полииски: 5 ном. — 3 НМ 10 — 6 НМ и х
Условия приема объявлений: 1/16 — 60 НМ 1/8 —
100 НМ, 1/4 — 180 НМ, 1/2 — 350 НМ, 1 стр. - 700 НМ
Bankkonto: Limburger Bank V 14.
Frankfurt-M. 33 461.
Postscheckkonto:
Выходит по воскресеньям.
выходит по воскресеньям.
ЕженедеЛЬНИК ОбщеСТВеННОЙ И ПОЛИТИЧеСКОЙ МЫСЛИ
V I год
НА ПОРОГЕ
В. Поремски й (Васильев)
Если бы в мире существовал какойнибудь
сверх-объективный и абсолютно
беспристрастный наблюдатель и ценитель
современной культуры, то возможно,
он внес бы в состав участников
«Конгресса борьбы за свободу культуры»
кое-какие коррективы. Если бы
Конгресс происходил не на острове
свободы, заливаемом со всех сторон
волнами тоталитарного моря,
а, скажем,
в С ант Яго де Чили, то вероятно
характер поставленных на обсуждение
тем и тон принятых решений был бы
несколько иными, нежели в Берлине.
Если бы не случились события в Корее
(непредвиденное, но сколь символичное
совпадение: здесь — идеи, там — пушки!),
кое-что
на Конгрессе прозвучало
бы по другому.
Но в то же время — и состав участников
Конгресса и место его заседаний
и время их вполне характерны и репрезентативны
как для проблематики
переживаемой нами эпохи, так и для
духовного облика
интеллектуальных
ее представителей. Иные люди (отсутствовавшие
на Конгрессе, либо не приглашенные
на него) сказали бы т о ж е
само е в несколько других выражениях;
не соберись они в Берлине — их
речи не были бы столь страстны; не
случись событий в Корее — их голос не
был бы столь тревожен. Но это была бы
лишь разница в нюансах и интонациях,
а не в смысле и не в направленности.
Иными словами, — Конгресс не мог бы
быть задуман и проведен сущест -
венн о иначе!
Это — не случайно, в этом отражены
роковые моменты, определяющие лицо
нашего времени. Конгресс, став на защиту
свободы и во имя ее собравшись,
не мог не поставит ь на разрешение
те вопросы, которые жизнь и история
выдвинули перед всем человечеством.
В критические, кризисные периоды и
жизнь и история недвусмысленно ставят
свои категорические требования. От
них не может уклониться ни подлинный
ученый, ни искренний художник
или писатель, ни честный публицист.
Мир свободной культуры в том ее виде,
в каком она ныне существует за рубежами
стран диктатуры, будучи поставленным
перед дулом тоталитарного
пистолета, мог реагировать на угрозу
своего уничтожения только так, как
это было сделано в Берлине.
Реакция эта чрезвычайно симптоматична,
так как она обнаруживает как
сильные, так и слабые стороны свободного
мира.
СВОБОДА ПЕРЕХОДИТ
' В НАСТУПЛЕНИЕ
МАНИФЕСТ СВОБОДЫ
(Берлинский Конгресс борьбы
за свободу культуры)
Артур Кестлер
ЛОЖНАЯ ДИЛЕММА
А. Казанцев
ТРЕТЬЯ СИЛА
Известная двойственность и нерешительность
(не отдельных участников, а
Конгресса в целом) вместе с горячи м
желанием преодолеть как первое, так и
второе — красной нитью прошли через
все дискуссии. Особенно ярко это обнаружилось
в обсуждениях трех центральных
тем: темы о свободе и ее границах,
темы о старом и новом в политике,
темы о России.
Может ли свобода простираться до
того, чтобы допустить и свободу борьбы
против себя самой? Можно ли во
имя свободы быть терпимым к нетерпимым?
Допустимо ли свободное принятие
диктатуры? Увы, ответ на этот
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 16 ИЮЛЯ 1950 т.
П(\
_т
Цена номера в розничной продаже /и ПфвН.
№ 29 (216)
вопрос не может быть однозначным, в
силу авторитарного и императивного
характера Истины. Разве нашедший
истину не вправе за нее бороться? А
что если истина, во имя служения себе,
потребует ограничения или уничтожения
свободы? Задача таким образом
сводится к следующему: как сочетать
императивный характер истины с вытекающим
из абсолютной свободы принципом
неограниченной терпимости?
Можно ли: или, исходя из абсолютной
терпимости, провозгласить относительность
всякой истины (ибо только в
таком случае возможно терпимое сосуществование
различных истин!); или,
исходя из утверждения о наличии абсолютной
истины, признать ограниченный
характер терпимости (ибо только в
таком случае возможна нетерпимость к
душителям свободы). Но ведь провозглашение
относительности всякой истины
делает относительным и утверждение
о том, что свобода является высшим
благом; а утверждение о наличии
абсолютной истины допускет предположение,
что она может находиться и у
тех, кто свободу приносит в жертву
служению своим идеалам.
Конечно, возможно какое-то практическое,
компромиссное и условное решение
этого вопроса (оно и было найдено
в манифесте Конгресса), но в плоскости
принципиальной, в той сфере чистого
духа, в которой чувствовали себя
обязанными
находиться
участники
Конгресса, ответ не только не был найден,
но наоборот — привел к резкому
столкновению различных
Несколько заостряя противоречия, можно
сказать, что участники Конгресса
разделились на сторонников интегральной
свободы ,
уклоняющихся по
принципиальным соображениям от борьбы
за нее, и на сторонников б о р ьб
ы за свободу, по столь же принципиальным
соображениям уклоняющихся
от признания ее интегральности.
Это противоречие обнаружилось во
всем: в требовании Кестлера дать категорический
ответ «да, да!» или «нет,
нет!» тоталитарному большевизму и в
отказе дать этот ответ (боязнь голого
тенденций.
Стр.1